предлагаю:
А). – уволить ротмистра Отдельного Корпуса жандармов Александра Георгиевича Кудашева в запас сроком на один год (условно).
В случае успешного выполнения операции «Колчестер»:
Б). – по факту постатейной проверки фактов исполнения условий операции и утверждения «Отчёта» в последующем полностью восстановить его в рядах Отдельного Корпуса жандармов с зачетом выслуги лет, проведенных в тайной разведывательной экспедиции.
Подобная практика в работе военных агентов-нелегалов существует много лет. Для примера: в 1906-м году военный агент есаул Очиров из селенгинских бурят, казак Забайкальского казачьего войска, был Высочайшим решением Вашего величества уволен в запас сроком на один год. Очиров был удостоен аудиенции в Зимнем дворце.
– Помню, – кивнул головой Николай II. – Не помню только, чем закончилась экспедиция. Был восстановлен в чине есаул Очиров по окончанию экспедиции?
– К сожалению, лично есаул Очиров погиб в горах Тибета при невыясненных обстоятельствах. Однако, его группа поставленную задачу выполнила и возвратилась в Россию с положительным результатом, – вместо Сухомлинова ответил генерал Жилинский.
– Вспомнил, – улыбнулся Николай II. – В 1906-м году Британия еще не была связана с Россией военно-политическими союзом!
И, обращаясь непосредственно к Начальнику Генерального штаба, спросил:
– Как вы смотрите на практику условного увольнения военного агента, Яков Григорьевич?
– Простите, Ваше величество, как военный, я подчиняюсь решению своего вышестоящего командира.
– А почему, «простите»?
– Я не одобряю подобную практику «условных увольнений». Но повторяю, это моё частное мнение. Я подчиняюсь решению, принятому господином Военным министром.
Николай II заинтересовался незапланированным поворотом в совещании. Такое не каждый день услышишь. Единообразие мнений – не лучший критерий в напряженной интеллектуальной работе. Приказал:
– Прошу аргументировать!
– Извольте, Ваше величество. Военный агент-нелегал, осуществляющий свою деятельность вдали от своего Отечества, от родной земли, от своей семьи, на территории чуждой ему по культуре, климату, языку, вероисповеданию, под угрозой ежеминутного разоблачения, под угрозой допросов, мучительных пыток и смертной казни не должен быть лишён офицерского чина и военного звания, равно, как и, связанного с этим званием, понятия – офицерской чести. Именно честь русского офицера – гарант того, что военный агент в свой самый трудный час взойдет на эшафот, неся в своем сердце честь, не запятнанную предательством своего Отечества. Военный агент, лишенный, пусть «условно», своего чина, не может чувствовать себя человеком военной чести. В случае провала, заблаговременное «условное» лишение чина такого субъекта не спасет Россию от дипломатического скандала. А в случае его выдачи России, либо принудительной доставки предателя в Россию иным способом, ему, лишенному воинского чина, будет невозможно предъявить соответствующее обвинение. Ваше Императорское Величество! Не за себя прошу, за Россию. Откажите в увольнении, даже в «условном». Офицер при исполнении своего воинского долга связан с Россией не только религиозными либо моральными узами, но честью офицера и присягой. В трудную минуту у него не должно возникнуть сомнения в том, что этих уз не существует!