Руди выпал из синхрона. Ради общей безопасности Фелиция удалила его имя из внутренних протоколов, закольцевав режим управления на Йонге и Сайнжу. Рудольф остался наедине с самим собой. Часто пульсировала кровь в ушах, колотилось сердце, пересыхало во рту. К беспрестанной тянущей рези в животе добавилась ноющая боль в лицевых мышцах и костях челюстей. Вскоре после тягостного, не приносящего облегчения сна бортмех обнаружил на своей подушке зуб. Белый, без малейших признаков болезни, с бурым от крови корнем. Через сутки – еще один.
Тогда он еще без труда перемещался по кораблю. Включил в душевом закутке подсветку на зеркале и долго, пристально рассматривал свое лицо. Подцепил и оттянул верхнюю губу. В глубине темного провала на покрасневшей верхней десне что-то белело. Кожа на щеках, прежде гладкая и подтянутая, отвисла и сделалась на ощупь грубоватой, вроде строительного пенокерамита. Рудольф всмотрелся внимательнее, чувствуя, как пригоршнями катится по спине ледяная крошка. Да, один сверху, один снизу. В скором времени, наверное, то же самое будет с правой стороны, симметрично. У него режутся хелицеры.
Бортмех попытался разбить зеркало кулаками, но оно было из пластистекла. На грохот и крики прибежал встревоженный Сайнжа и поволок его обратно в каюту. В истерике Руди пытался прорваться к арсеналу – яут с легкостью обездвижил человека, пристегнул к койке, а дверь в оружейный отсек заварил. Теперь единственным вооруженным существом на борту оставался яут. И вооруженным до зубов, ибо, как выяснилось, охранять матриарха, готовящегося принести потомство – великая честь для любого из яутжа.
Сайнжа теперь подолгу сидел рядом с ним в темноте. Не шевелясь, не прикасаясь. Обычно молчал, иногда начинал говорить. Его речь звучала странной, почти ритуальной напевностью – о традициях клана, о планетах, где он побывал и где надеется побывать вместе с умансоо, о трофеях, матриархах и новой жизни. Голос навигатора, его интонации, пусть и смоделированные транслейтором, успокаивали. Отвлекали. Дарили смутную, обманчивую надежду.
Йонге после инцидента в гостевой каюте больше не появлялся. Наверное, не мог видеть напарника таким. Или старался не раздражать лишний раз Сайнжу. Яут умел держать под контролем свою ярость, но впитавшиеся в кровь защитные рефлексы оказались сильнее.
Сайнжа честно признался, что не ведает сроков беременности матриархов Найхави. Он вообще не в курсе, что происходит после ритуального спаривания. Матриархи не считают нужным посвящать воинов в свои дела. В случае, если воин не раз проявил себя достойным сыном Великой Матери, ему представят подрощённого отпрыска мужского пола и доверят воспитание. Юные матриархи живут под опекой матерей и старших родственниц клана, не ведая ничего о своих отцах. Отцы тоже никогда не узнают, удостоились ли они чести дать жизнь новой охотнице Найхави. Традиция. Чтобы тщеславные воители не зазнавались и не возомнили о себе невесть что. Лично Сайнже известны шесть его сыновей, старшенький из которых сейчас заправляет одной из эскадр Найхави…