Николай мой тоже целую неделю был сам не свой. Все из рук валилось, огрызался, на нас кричал не по делу. Извинялся потом, правда. Мы не обижались, понимали, что основной удар на его голову придется. Хотя, за что, собственно? За то, что место шефа занял? За то, что зятем академика, хоть и неофициальным пока, стал? Но это же глупо. А вдруг не так страшен черт, как его малюют? Ведь слыл когда-то Тычков человеком очень неплохим. Может, должность солидную получив, снова станет деятельным и про дрязги былые не вспомнит? Слабая надежда оставалась, конечно, но твердой веры не было.
С Натальей мы продолжали работать вместе, хотя и разошлись. Договорились месяцок-другой пожить раздельно, обдумать все, как следует и горячку раньше времени не пороть. Наташка ушла к себе в общагу, я остался в квартире. Предлагал наоборот, но она не согласилась, сослалась на то, что квартира-то все-таки Колина, а тот свою жилплощадь мне оставил. На том и порешили. Вещи делить не стали, вдруг еще все наладится. Таскай этот хлам туда-обратно. В лаборатории общались нормально, но как-то по-деловому, сухо, без былой теплоты. Я пытался несколько раз знаки внимания оказывать, но она то ли не замечала, то ли замечать вовсе не хотела. В общем, отступился. Думал, чего, мол, надоедать человеку? Решили в своих чувствах и желаниях разобраться — надо разбираться, и нечего друг к дружке приставать. Ведь, верно?
В пятницу праздновали юбилей директора и, заодно, провожали его на пенсию. Старик плакал. Захмелев, лез ко всем целоваться и обещал захаживать. Просил не забывать. В ответ тоже плакали, обещали, просили… Грустно это все, Леша. Вот и сейчас, смотри, слезы наворачиваются. Что-то я совсем сентиментальным стал.
Удивительным же на банкете оказалось другое. Гостей — кого только не было. И из вузов, и с заводов, и из министерств разных, в том числе — из нашего. Не мог только никто преемника отыскать. Не присутствовал он на торжествах, даже объявлен не был, хотя все и ждали, надеясь втайне, что фамилию незнакомую назовут. Никакую не назвали. Странно даже. С другой стороны, может, в понедельник соберут всех в актовом зале и представят нового шефа. Но не по-людски это как-то. Преемник в пьянке по такому случаю должен участвовать обязательно. Ему ж, Леша, полагается спич за здравие уходящего гуру произнесть. Нет?
В общем, закончилось все довольно быстро. Старика посадили в служебный автомобиль, который приказом от министерства презентовали бывшему теперь директору в личное пользование. Тоже мне, подарок — старая, заезженная «волга». Мы с Колей пошли на мою, то есть, его квартиру, которая находилась совсем рядышком. В кармане моей куртки позвякивали две тиснутые со стола поллитры. Но водки больше не хотелось. Настроение ушло в ноль.