Горели от трения шины, перегрузки сдавливали в своих душных объятиях пилота, холодные зубы ветра пытались сломать ягуарчику антикрыло, но он летел и летел вперед, забыв обо всем на свете... Когда все окончилось, уставший болид понял только одно - им довольны - он все сделал правильно.
В день главной гонки лил проливной дождь. Ягуарчик наслаждался его прохладой, замерев на старте. Нет, он стоял не на первой линии стартовой решетки - это место заняли два ярко-красных "Феррари", и не второе - там расположился злобный, похожий на хищную черно-белую акулу "МакЛарен", рядом с которым азартно взрыкивал сине-желтый толстенький "Уильямс", а наш ягуарчик стоял на третьей линии рядом с черным как ночь "Заубером". Позади уже был прогревочный круг и сейчас все ждали начала гонки.
- Всех ззззделаю, - грозно рыкнул "Заубер" рядом
Ягуарчик не ответил. Он ждал.
И вот! Красные огни сменились зелеными, хором взревели сорок моторов - гонка началась! Ягуарчик так ждал этого момента, что немного замешкался на старте, а вот его сосед-"Заубер" буквально прыгнул вперед и... Проносясь мимо, ягуарчик, еще успел заметить разлетающиеся осколки двух болидов! "Заубер" врезался в "МакЛарен" стоящий перед ним!
"Значит вот так оно все бывает", - только и успел подумать ягуар, оставляя позади жалкие обломки еще секунду назад бывшие красивыми и мощными машинами.
А потом думать стало некогда. Он пристроился за уцелевшим "МакЛареном" и, крепко цепляясь за мокрую трассу, понесся сквозь серую пелену дождя. Первый круг... Второй... Впереди мелькает красный фонарь "МакЛарена", на хвосте висит вцепившись "Уильямс"... Какие тут мысли? Знай себе проходи повороты аккуратнее, да не дай обойти себя более сильным... А они стараются ищут любую лазейку, чтобы проскользнуть на вираже...
А на восемнадцатом круге увидел ягуарчик желтые флаги, предупреждающие об опасности, да белый дым над трассой. Понял, что не выдержало чье-то сердце-мотор, взорвалось... А еще миг спустя возле отбойника мелькнуло размытое скоростью зеленое пятнышко.
"Брат!" - только и подумал наш ягуар.
Теперь из ягуаров на трассе он остался один.
"А ведь скоро уже все", - тоскливо подумал ягуарчик на пятьдесят третьем кругу, глядя, как легко "Уильямс" обходит его на прямой, - "я ведь даже победить не смогу, они сильнее, так зачем все?"
Он устал, горючее залитое на пит-стопе тяжело плескалось в баках, не успевшие прогреться шины скользили на мокром покрытии, а перегревшийся двигатель начинал работать с перебоями. Но ягуар упорно и изо всех сил шел вперед, понимая, единственное, что остается у него в жизни: эта трасса, брызги дождя, запах гари и бензина... Замкнутое кольцо автодрома было его предназначением и жизнью. Он не мог стать лучшим, но... Он пришел седьмым, не подвел свою "конюшню". От усталости и боли в изношенном механизме ягуару было плохо. Но жалел он только об одном - о том, что автомобили не умеют улыбаться. Иначе он непременно бы улыбнулся усталым техникам, встретившим его в родном боксе.