Он тоже улыбался непрерывно. И тоже не отрывал взгляда от меня.
— Зря я тебе все свои стратегии когда-то открыл. Теперь читаешь меня как открытую книгу. Нет, Маш, я не собираюсь ничего упрощать. Уверен, что если я тебе нравлюсь, то нравлюсь со всеми тараканами. Какой смысл влюбляться только в светлую часть человека?
— Влюбляться? — я искренне изумилась. — Я не собираюсь влюбляться ни в какую твою часть!
— Даже нижнюю? — он почти так же вскинул брови.
— А она у тебя и есть светлая? Могла бы догадаться, — подхватила шутку, но продолжать такую скользкую тему не хотела: — А что это за конструкция там? Туда желающих, что ли, привязывают? И что потом?
Он даже не обернулся.
— У меня в спальне стоит такая же. Показать?
Да, этого от темы не уведешь, пока сам не захочет. Но он почему-то сдался или пожалел меня:
— Потом еще раз об этом спрошу. А пока расскажи о себе. Почему ты приехала в столицу?
Я пожала плечами — никаких тайн у меня в загашнике нет:
— Потому что дома ни толковых институтов, ни толковой работы. Не смейся — обойдусь и без твоих намеков на толковость моей нынешней работы. Когда приехала, то пребывала в иллюзии, что со временем все наладится. Так думаю и сейчас, но уже без иллюзий. И все-таки не пропала ведь — не живу на шее у матери, сама себя обеспечиваю, вон даже в дизайнерских бутиках бываю замеченной.
— Согласен, — он по-прежнему улыбался, но взгляд его мне стал казаться более внимательным. — А семья, родители?
— Да как у всех, никаких особенных проблем. Мама историю в школе ведет, отчим — рабочий в строительной фирме. Если опять не уволился, я давно не спрашивала. У него семь пятниц на неделе, замучаешься отслеживать.
— Отчим, — он отметил будто про себя. — Они совсем тебе поначалу не помогали?
— Нечем помогать, Кирилл Алексеевич, не у всех родственники миллионеры, — съязвила я. — Отчим вообще молодой — можно сказать, сам еще на ноги встает. И еще лет сорок вставать будет. Мама у меня красивая еще, вот он к ней и прилип как лист банный.
— Он тебе не нравится?
— Да почему… — я и сама задумалась над этим вопросом. — Нормальный он, не хуже и не лучше других. Не алкаш какой-нибудь, но… слабый какой-то, инфантильный, что ли. Как ребенок со взрослой рожей. Шалопай обыкновенный, так к нему все и относятся. И мама на него потому долго не смотрела, не верила, что он хоть в чем-то может быть серьезным. Но сдалась, начали встречаться, потом поженились. А я как-то сразу в доме лишней стала. Преувеличиваю, конечно, никто меня не гнал. Просто как будто пятая нога в чужом счастье. Тогда и поняла, что как школу закончу — уеду. Пусть они там сами как-нибудь, а одного шалопая на учительскую зарплату уже много.