— Не надо! — я почти кричу.
— Стой смирно, — он просто окатывает холодом. — И не смей двигаться.
Он нашел уже запульсировавшую от напряжения точку сразу и начал вырисовывать там круги. Тесные, маленькие, с большим нажимом, отчего у меня ноги начали подкашиваться. Что он творит? Или пусть продолжает это невыносимое удовольствие?
— Что не надо? — ожил в трубке Зайчонок. — Прости, Ева, но я уже всё…
— Ты просто довел меня до исступления, колени дрожат, — собираюсь я. — Это было так жарко. Ты ведь позвонишь снова? Я никого так не жду, как тебя, Зай…
Я просто выронила телефон на пол, не договорив.
— Кир…
— Я не разрешал говорить. Ты должна стоять и молчать, пока не кончишь. Все ясно? — короткая выжидательная пауза. Я не выдержала и кивнула.
Хуже всего было то, что он не целовал. Я закрывала глаза, открывала — и видела почти равнодушное лицо. Спонтанно потянулась к его губам, но он качнул головой, останавливая. Добавил второй палец, отчего я взвыла.
— Теперь возьми кофту и держи так, чтобы грудь была голой, — очередное распоряжение. — Ты от меня не закрываешься, я буду видеть то, что хочу.
Почему я его слушаюсь? Может, потому что движения внизу отключают мне мозг? Или мне тоже хочется, чтобы у него отключился мозг? Ведь я точно не из тех, кто ловит кайф от своей беззащитности. Я закусила нижнюю губу так, что слезы навернулись. Не хотелось выдавать свое состояние стонами. И он продолжал — мучительно, резко, технично подводя меня к срыву.
— Кивни, если близка.
Да я уже вообще ни о чем думать не могла! Меня как будто растащило в разные стороны, а в самом центре жгучее до боли удовольствие. Если через несколько секунд не наступит оргазм, то я упаду на пол от бессилия. Не знаю, смогла ли я кивнуть. Но он вдруг остановился и передвинул пальцы, чтобы не касаться клитора. И я чувствовала этот миллиметр, я готова была сама насаживаться… Мой стон был похож на рыдание.
— Слушай, — голос Кирилла вдруг прозвучал отрезвляюще спокойно, вообще без приказного тона. — Я тут подумал, что надо решить несколько вопросов.
Я посмотрела на него как на безумца. Маньяк! Палач в пыточной камере! У меня там сейчас все взорвется, а потом мою голову разнесет взрывом и уложит ошметками по всему помещению. Но он лишь улыбнулся и продолжил:
— Ты очень чувствительная, Маш. Долгое воздержание, или я так сильно тебе нравлюсь? Или ты всегда заводишься с полоборота?
— Воздержание, — прохрипела, выбрав менее чреватый ответ.
— Чудесно, — непонятно что констатировал он. — Есть пара условий. Сейчас идем ко мне, но сексом заниматься не будем, только чаепитие. Тему устроим, скажем, в следующие выходные — ты успеешь настроиться.