— Налог можно назвать — на благотворительность. Это ведь все для родины, для дела, — не успокаивалась блондинка. — Депутатов в Мосгордуме всего сорок пять, ну что этим москвичам стоит скинуться на благое дело?
— То есть горожане должны построить дома тем, кто на самом деле должен строить им? — резкий голос Насти прервал воркование Лупатова с помощницей. — А какие еще инициативы мы должны оплатить? Лечение на Бали?
Депутат, которому было лет пятьдесят пять, хмыкнул на Настино невежество.
— Тебя ведь Анастасией зовут? Терехова? — уточнил он. — Ты еще молодая, зеленая, не понимаешь таких вещей.
— Каких? Бессовестных? Вы хотите и с собственного бизнеса доход иметь, и негласную зарплату с налогов получать. Это же очевидно. — Она повысила голос и потянулась за бокалом с соком, чтобы занять руку. Когда она спорила, ей всегда хотелось активно жестикулировать, и она старалась не развернуть что-нибудь на столе.
Лупатов зло засмеялся на ее выпад и обратился к Прохорову:
— Вот так балуют детей айфонами и кабриолетами, а потом эти дети учат жизни нас — тех, кто огонь, воду и медные трубы прошел. — Он снова повернулся к Насте и пожурил ее, помахав коротким пальцем: — Не доросла, чтобы о таких вещах рассуждать.
«Медные трубы ты явно не прошел, застрял в них по самое не хочу», — подумала Настя.
— Другие аргументы, помимо моего возраста, у вас есть? — завелась она. — Какой у вас доход от бизнеса?
Лупатов нахмурился, во взгляде промелькнуло предупреждение.
— Поменьше, чем у твоего отца, уж поверь.
— Да что же вы все на личности переводите. Ваше предложение — о налогах для москвичей… Вы отрицаете, что это обходная зарплата на личные расходы?
— А мир не делится на белое и черное. Что одному зло — другому добро, — вспылил Лупатов, вылив на Настю лицемерный бред. — За все нужно платить, и люди за заботу тоже должны. Я ведь не о себе пекусь, мне денег хватает, а о тех коллегах, которые своего бизнеса не имеют и работают профессорами за спасибо.
— Так может стоило бы внести предложение, чтобы профессорам подняли зарплату? Или вы суть проблемы трогать не рискуете, предпочитая окольные пути — легче ведь барщину для населения ввести. Поздравляю, инициативный.
Лупатов побагровел и, медленно поднявшись, стал на Настю кричать, да так, что седая грива ходуном ходила. Он заявил, что у него столько влияния и власти, что ей и не снилось, и какую — то Терехову выслушивать не собирается. Что она не уважает старших и должна извиниться. А если она не извинится, то ноги его не будет в этом доме, и что Прохоров пригрел на груди змеенышей. Змееныши — это Настя, стало быть.