— Я понимаю.
— А потом я была у Коли. Он должен им деньги — Коля, Ежов. И он к ним пошел, чтобы деньги отдать, понимаете, потому что мы думали, она у них. Двести пятьдесят долларов — мне дедушка подарил, то есть оставил… Это не важно.
— Коля Ежов — это ее мальчик?
— Да, — сказала Марина, — мальчик.
Это звучало странно. Какое глупое слово «мальчик».
— А что было потом?
— Он взял деньги и пошел. А утром позвонил и сказал, что Юли у них нет. И бросил трубку, понимаете? Он не мог говорить. Я думала, это правда и Юли у них нет, поэтому не хотела вам рассказывать. А теперь я понимаю: Юля у них. И Коля. Потому что — Витамин. Только я не понимаю зачем, потому что деньги он отдал. Точно отдал.
— Тебе ничего не надо понимать, договорились? — Договорились, — сказала Марина.
Что-то оборвалось у нее внутри, и она замолчала. Марина думала, теперь, когда она вспомнила, это наконец закончится. Ей казалось, стоит сказать это слово, «Витамин», как его люди бросятся на поиски и через час Юля будет дома. Вместо этого он с равнодушным видом слушал ее рассказ и задавал глупые вопросы, и когда она закончила, сказал.
— Этот Витамин — ты знаешь, где он живет?
— Нет.
— А как его зовут?
— Нет. Но он живет в башне — там, через дорогу, знаете?
— Возвращайся домой и никуда не выходи, хорошо?
— Хорошо, — сказала Марина.
И ушла.
Теперь, когда Юля осталась одна, она наконец могла все обдумать, хотя обдумывать, в сущности, было нечего. Ее украли, и все, что ей остается, ждать. И она ждала. Рано или поздно ее найдут — она это знала. Но когда?
Она тут уже два дня, и кто знает, как долго ей придется просидеть одной в пустой комнате, где от грязных розовых обоев пахнет тиной и дешевым табаком, — в комнате, где нет ничего, кроме старой кушетки, накрытой рваным одеялом, и голой лампочки на потолке. Был еще деревянный стул и круглый стол — но все это имело такой жалкий вид, как будто хозяин квартиры и не жил вовсе, а так, гостил временно на этом свете в ожидании лучшей жизни.
Хозяином квартиры был, Витамин, — во всяком случае, Юле так показалось. Квартира, видимо, принадлежала его родителям, но дома их не было, выходит, они уехали.
Первые два дня Юля просто с ума сходила: думала, хотят убить или хуже. А потом привыкла — надоело бояться.
Утром Витамин позвонил по телефону, и Юля слышала, как он сказал: «В половине пятого на пустыре. Полторы тысячи».
Наверное, он говорил с ее папой, и это было странно. Она уже не верила, что все они действительно существуют: папа, Марина, Коля. Ей казалось, она на другой планете.
Когда Юля осталась одна, она первым делом бросилась к окну: десятый этаж, а может, восьмой. Окна комнаты выходили на проспект. По проспекту неслись автомобили. Люди шли по своим делам — им было все равно. Даже если она откроет окно и будет кричать, ее все равно никто не услышит. Никто.