— Можете взять то, что посчитаете необходимым, — пригласил он безо всякого энтузиазма. — Только, благородные сэры, очень прошу вас, ради всего святого, когда разглядываете оружие, возвращайте его на место, Сиф очень переживает за свою коллекцию.
И он уселся у входа в пещеру с видом, исполненным скорби и безропотного терпения. Все время, пока Дариан и Левко обходили драконий арсенал (оружие было развешано по стенам с большой любовью, в безукоризненном порядке) и разглядывали прочие сокровища, сваленные грудой на полу, до них время от времени доносились тяжелые вздохи каждый раз, когда они снимали что-нибудь со стены или вытаскивали из кучи.
Наконец сэры вышли из сокровищницы, опоясанные астианскими мечами, и с двумя бронзовыми, затейливого литья, светильниками в руках. У Левко на поясе висела еще и внушительного вида булава.
Азаль вздохнул на светильники, прощаясь с сокровищем, потом взглянул на мечи и посмотрел в лицо Дариану укоризненно и горько. Оружие было из самого дорогого, в усыпанных каменьями ножнах.
— Мечи мы сегодня же вернем, — уверил его Дариан, — в целости и сохранности.
— Угу, — мрачно промычал Зеленый, закрывая сокровищницу.
— Азаль, я тебе обещаю, что с ними ничего не случится, — успокаивал его маг, оборачиваясь на ходу.
— Да, да, конечно, все так говорят, — пробормотал ему в спину дракон, — будем надеяться.
— Сначала мы с тобой навестим местных подземных обитателей, — объяснял Дариан, пока они шли по узкой тропке среди зарослей орешника у подножия Кареглазой. — Тролли — интересный народ, также как и люди, впрочем, и все разные… Что меня в них всегда особенно удивляет, так это то, как в них откровенная грубость сочетается с любовью ко всякого рода церемониям. Они могут затеять драку из-за любого пустяка. У них в два счета дело доходит до поножовщины, благо шкуры толстые, убийством заканчивается редко. А уж наговорить друг другу гадостей, пошуметь, покричать — так это даже не считается. Зато, когда речь идет о приеме гостей или кому что положено и не положено по чину, все решается в духе строжайшего традиционного этикета. В вопросах субординации они пунктуальны сверх всякой меры. У них существует не то двенадцать, не то пятнадцать разных сословий, и для каждого свои правила обращения между собой, свой образ жизни, свои запреты, в какой-то степени даже язык отличается. Три верхних сословия, например, не употребляют бранных слов, это при тролльей-то общеизвестной грубости. И не дай Бог не по ранжиру обратиться или не по чину подарок сделать — беда…
— Слушай, а как же мы? Мы ведь к самому королю идем — и с бронзовыми светильниками. Может, стоило что-нибудь из золота взять?