Надо отдать болгарскому артиллерийскому расчёту должное — он дрался до конца и, успел напоследок выстрелить целых два раза! Но, пробить слой песка, толстую сталь отвала и лобовую броню (намного более толстую, чем у нормального «Тигра») — даже в упор, бронебойному снаряду оказалось не по силам…
Та же участь ожидала и, две пулемётные амбразуры.
ИХ ЗАМЕТИЛИ!!!
Рано или поздно, но это должно было случиться…
Русские морские пехотинцы из ручных пулемётов и автоматических винтовок, открыли такой плотный огонь по командно-наблюдательному пункту, что невозможно было даже высунуться! Стереотрубу они разнесли сразу же и, полковник Стойко Раков «ослеп» окончательно — не видя, что происходит снаружи…
Глядя на сидящего прямо перед ним адъютанта подпоручика Пьянко Ласкова — кроме всех естественных отверстий на лице, буквально только что, обзавёвшегося одной «противоестественной» и несовместимой с жизнью дыркой во лбу, полковник лихорадочно шевелил мозгами под стальным немецким шлемом, мучительно выбирая из двух смертей наиболее лёгкую… Что лучше: быть заживо сожжённым или заживо похороненным?
«Ту би, ор нот ту би, — раз за разом, повторял он древнее болгарское заклинание, — вот из зе квэшен?!»
Сверху полыхнуло жаром, кто-то истошно завизжал — быстро захлебнувшись непереносимой болью… Ничего не видно из-за густого чёрного дыма, залившего окоп… Панические крики, топот удаляющихся ног — большинство из находящихся на КНП, выбрало второе… Бухнуло несколько разрывов ручных гранат… Командно-наблюдательный пункт заволокло дымом, с сладковато-угарным запахом пригоревшего сала… Как будто шкварки жарили на сковородке, да недоглядели за ними.
«Должно быть, нашего интенданта поджарило — свинья жирная, ещё та был…, — мелькнула несуразная для обстановки мысль, — а ведь, это — ШАНС!!!».
Ветер поменялся: лёгкий утренний бриз — дующий со стороны материка, относил дым в сторону русских и, этим надо было воспользоваться!
Стойко Раков, уже ни о чём не думая, а всецело доверившись своему могучему инстинкту самосохранения — выручавшего его уже не раз за эту войну. Он побежал не в сторону входа в бункер, не выскочил из КНП вверх через остатки бруствера — а понёсся по пока ещё целому ходу сообщения навстречу русским, перепрыгивая горящие в лужах напалма трупы с потрескивающими в карманах, взрывающимися от жары патронами.
Натужное рычание, вымученный вой мощного двигателя — толкающего многотонную махину вверх по склону и, лязг стальных — не знающих пощады гусениц «танка-бульдозера», всё громче и громче… Резкие звуки команд и голоса переговаривавшихся русских, всё ближе и ближе… Уже можно было услышать отдельные русские слова и выражения — немного знакомые по службе в Украине прошлым летом: