Эх…мечты…
Пришлось все так же самой себе признаться, что Риэль мне нравится. И отнюдь ни как преподаватель или брат моего друга, а конкретно, как мужчина может нравиться женщине.
После столь смелой мысли котлета потеряла для меня всякую привлекательность, а ждать завтрашнего вечера стало еще тяжелее. В голове постоянно крутились слова подруг про поцелуи и увлечения студентками, и та самая фраза Риэля: «Чудо мое, а я могу и очень хочу иначе». Все это окончательно лишило меня покоя, в животе все скручивалось от волнения и предвкушения чего-то необычного и, возможно, волшебного, сказочного. От предчувствия, что скоро моя жизнь поменяется.
Из нелегких дум меня выдернул Ден, напомнив, что сейчас у нас занятие в оранжерее и нужно поторопиться, чтобы не опоздать. Сморщившись от мысли, что сейчас снова нужно идти по холодной и промозглой улице, я неохотно встала, попрощалась с друзьями и потащилась за оборотнем.
Остаток дня я провела как на иголках — постоянно оборачивалась, вглядывалась в толпу и кого-то выискивала. Ну, ладно, не кого-то, а конкретно кое-кого. Риэля. И стоило мне вдали заметить каштановую шевелюру, как сердце мое замирало, и живот сводило судорогой. Хотя кто-то это чувство называет порхающими бабочками, но по моим ощущениям, там завелась маленькая змейка, которая по сигналу: «Риэль!», сворачивалась в тугое кольцо и не разворачивалась, пока кто-то, кого я приняла за старшего Шаргова не покидал поля моего зрения.
Отвлечь меня смогли лишь новые волнения — мне предстояло встретиться с Джером.
Перед дверями кабинета профессора я стояла довольно долго и ни как не могла собраться с духом, чтобы войти, пока их не открыл сам хозяин:
— И чего стоим, студентка Огнева? — Джер посторонился, пропуская меня, — проходите, располагайтесь.
Кабинет профессора был небольшой, однако очень светлый. Простая, но добротная мебель из светлого дерева, большое окно почти во всю стену, книжные полки, забитые до отказа и застекленный шкаф с разными подписанными бутылочками. Именно он и привлек все мое внимание. Я с интересом подошла к нему и, кажется, перестала существовать для всего мира. Чего тут только не было! Мечта зельевара! Моя мечта…
— Студентка присаживайтесь.
Джер криво улыбнулся обернувшейся мне и, указав на стул для посетителей, разместился в своем удобном глубоком кресле за рабочим столом.
Бросив тоскливый взгляд на стеллаж, я покорно подошла к указанному стулу и села.
— Сколько?
Профессор не стал тянуть резину и начал с главного, но я хоть и знала о чем разговор, все равно попыталась увильнуть от щекотливого вопроса.