Эльза, не выпуская оружие, подбежала к мужчинам.
— Рос, с тобой все нормально? — она слышала, как он хрипит под трупом Гривцова. Но ей жизненно необходимо было услышать родной голос, поверить в то, что этот ужас закончился.
— Да, — выдавил из себя супруг. У него были сломаны несколько ребер и то ли вывернуто, то ли сломано предплечье. А еще запястье, которое пострадало во время памятного рукопожатия, теперь точно сломано. Во время недолгой борьбы, Ростислав успел приложить Гривцова загипсованной конечностью с максимально доступной ему силой. В результате гипс не выдержал такого надругательства и теперь где-то валялся.
Эльза, маниакально вцепившись в оружие, стала стаскивать труп насильника с супруга. Помогая себе и руками, и ногами. Тяжелый такой оказался, зараза!
Ростислав, увидев жену вздрогнул. Теперь он с полным правом мог утверждать, что ему довелось на личном опыте узнать значение выражению «на тебе лица нет». Мужчина попытался помочь супруге освободить себя, но чуть повеселившись, не выдержал и застонал.
— Не шевелись! — приказала девушка. Мужчина никогда не слышал в ее голосе столь повелительных ноток. Да ему никогда в голову не могло прийти, что она сможет выстрелить в человека, а потом хладнокровно ворочать его труп. Видимо, он не так хорошо знал свою жену, как ему казалось.
— Мама! Мама! — она услышала голос сынишки, со стороны лестницы на второй этаж.
— Элечка, Ростик, мы слышали выстрел! — за ним шла свекровь.
Еще не хватало, чтобы Артем увидел все это. Эльза осмотрела себя, прикрылась, как могла, и придерживая руками разодранный ворот, направилась к лестнице.
— Эля! — позвал Ростислав.
— Не сейчас!
В этот же момент застонал Гривцов.
— Жив, сука! — с какой-то затаённой яростью прошипела она и, развернувшись, перехватив поудобнее пистолет, заехала тому рукояткой по виску, потом еще раз и еще. Ростислав в ужасе смотрел на свою милую, спокойную и приветливую жену. А Гривцов снова отключился.
— Галина Степановна, не смейте дальше подниматься! Ребенка заприте в вашей спальне! А мне принесите моток веревки. И живее! — свекровь никогда не слышала от девушки такого тона, а потому сочла за лучшее сделать, как говорят. Перехватив упирающегося и лягающего внука, потащила в свою комнату. Ребенок не привыкший к такому обращению, начал истерить и брыкаться, зовя на помощь мать и отца.
Материнское сердце не выдержало, и она очень ласко добавила:
— Котенок, пожалуйста, иди с бабушкой в комнату. Так нужно.
Что именно услышал сын в голосе матери было непонятно, но сопротивляться перестал.