Я тоже бежала туда. Крошка камня сыпалась на голову, яркие огни лазеров мелькали по сторонам, поджигая дома. В груди срывалось сердце. Достигнув поворота, за которым прятался разлом, я вдруг остановилась как вкопанная.
Как же мама, папа? И я понеслась дальше — мимо спасительного укрытия. Не знаю, когда именно, но в поднявшемся тумане пыли я различила знакомые силуэты.
— Мама! — крикнула я, не сбавляя ход. — Мама!
В женщине, бежавшей мне навстречу, я узнала мать.
— Мама! — ещё громче прокричала я.
Неожиданно мама исчезла из виду.
— Мама!..
— …Юна, Юна, — слышала я собственное имя издалека. — Юна, очнись!
Ран Альрон приподнял меня с кровати, придерживая за плечи и пытаясь привести в сознание. Хватая воздух ртом, я смотрела на него ошалелыми глазами и не понимала, что происходит.
— Это ты! Ты убил их! — завопила я ему в лицо, стараясь освободиться.
Ратенмарец держал крепко, не выпуская меня из хватки. Сжав меня обеими руками, он перекатился на спину, уволакивая за собой. Железные объятия и отсутствие опоры сводили на нет все мои усилия. Сколько бы я не билась, всё было тщетно.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я наконец не обмякла, неуклюже распластавшись на груди врага и тихо всхлипывая. Руки болели от стальных тисков, но мне было всё равно — мне было горько и больно.
Мне хотелось домой.
Почему под моим ухом стучит сердце? Разве оно есть у племени убийц? Разве есть оно у тех, кто беспощадно уничтожил родных мне людей? О какой благотворительности говорил Кэртис? Этот ратенмарец и другие ему подобные умели только одно — убивать.
Я не помню, как снова впала в беспамятство.
В начале следующего круга я, как обычно, проснулась одна. В голове гудело после ночной истерики, больно разорвавшей старые шрамы. Вернувшись в свою каюту, я, по привычке, первым делом отправилась в кабину гигиенических процедур. Там можно было не бояться, что искажённое гневом лицо привлечёт чужое внимание.
«Я найду твоё слабое место, ратенмарец, — обещала я себе, — найду, во что бы то ни стало».
Следующий круг Кэртис подозрительно косился в мою сторону, но вопросов не задавал. Всего единожды он предложил пропустить занятие, видя, что я сама не своя, на что получил категорический отказ. Тогда я буквально выхватила информационную панель из его рук. Синий смолчал и я с ожесточением приступила к опросу, мучая его снова и снова. Стоило ему хоть немного сбиться, как я заставляла пройти всю цепочку с самого начала.
К чести парня, он не пожаловался ни разу, стойко снося понукания и не в меру резкий тон.