Двигаясь по направлению к стойке, я немного привык к взрывающим перепонки волнам, всё острее чувствуя желание разглядеть нужный мне отрезок пространства поверх толпы. Наконец я приблизился вплотную, и ещё раз повёл головой — сомнений не оставалось: Миши в зале не было. Перспективы вырисовывалось только две: он приедет позже, и мне оставалось ждать, или же он всё-таки решил отказаться от предложения.
Настроение испортилось. Я занял освободившейся секундой ранее стул и заказал виски. Когда бармен приблизился, чтобы подать напиток, жестом показал, что хочу задать вопрос. Тот шагнул ближе и наклонился.
— Завсегдатай, — пытаясь перекричать музыку спросил я. — Миша, не появлялся?
Бармен расслышал, а затем кивнул куда-то поверх моего плеча.
Я обернулся. Вдалеке, за одним из высоких столов, на подъёме, где размещались вип-ложи, сидел омега. Светлое каре и кислотно-голубые цвета, которые прекрасно просматривались даже с этого расстояния, не оставляли никаких сомнений — Миша был здесь.
И прекрасно меня видел, несмотря на суету сновавших повсюду людей. Сейчас они были призраками — мы смотрели прямо друг на друга. Опрокинув в себя алкоголь, я повторил заказ и попросил повторить омеге, к столику которого собирался через минуту.
Пробираясь сквозь жижу разгорячённых тел, я чувствовал, как кровь закипает в венах — вечер переставал быть томным. Кажется, Миша тоже не скучал, расположившись в обществе отличной водки. Я бы, наверное, не удивился, если бы на сегодня он отказался от своих коктейлей, выбрав что-нибудь покрепче, но опустошённая на две трети бутылка, пожалуй, была перебором.
— Чего морщишься? — бросил Миша, стоило мне занять стул напротив.
— И тебе доброго вечера, — натянуто поприветствовал я омегу, когда меня ощутимо обдало алкоголем чужого дыхания.
— С чего мне рассчитывать, что вечер добрый? — фыркнул тот, не отреагировав на приветствие.
— Ты пришёл по своей воле, — я напомнил ему, что это был его собственный выбор.
— Выбор, — мрачно повторил он, мазнул по моему лицу осоловелым взглядом и влил в себя очередную порцию.
Мы замолчали. Ничего не мешало мне разглядывать омегу. Его голубой костюм состоял из длинной майки, на манер растянутой борцовки, под которой была ещё одна, белая, плотно облегавшая тело. Узкие голубые до середины голени брюки со стрелками очень низко сидели на бёдрах, не мешая желающим видеть всё, чего тем бы хотелось. Кеды на высокой платформе с розовыми шнурками заканчивали образ недоподростка.
Пока я рассматривал Мишу, тот пялился перед собой, бессмысленно скользя взглядом по десяткам движущихся в беспорядке точек, и продолжал глушить водку.