Кажется, рёбра были целы. Проверив Мишу, я обнаружил на теле несколько синяков, но не сумел определить, получил ли он их во время нашего импровизированного побега или чуть раньше, когда его, судя по всему, увозили против воли. Ощущая досаду, я коснулся тёмных пятен на белоснежной коже, и укрыл Мишу одеялом. Отёр лицо влажным полотенцем и, сбросив верхние вещи, пристроился рядом сам, решив, что утро вечера мудренее и Мише просто необходимо выспаться.
Когда я раскрыл глаза, то обнаружил, что Миша не спит. Тяжёлый угрюмый взгляд, опущенные уголки губ, и снова эта глубокая трещинка на идеальном лице.
— Доброе утро.
— Что случилось? — спросил он с хрипотцой и продолжил сверлить меня взглядом.
Скрывать и увиливать от ответа у меня не было ни малейшего повода, поэтому я вкратце изложил суть случившегося, оставляя своё мнение при себе.
— Расскажешь, кто это был, и что вообще произошло?
Миша сжал губы в тонкую полоску, нахмурился ещё сильнее и откатился на спину, разорвав взгляд.
Я гадал над причиной его нежелания говорить. Собирался ли Миша вообще мне что-нибудь объяснить?
— Ми-иш? — позвал я, позволяя нежности прозвучать в голосе. Это было искренне.
Омега напряжённо и медленно выдохнул, но заговорил, прервав наконец томительное ожидание:
— Это мой босс. Я переспал с ним однажды по глупости, и с тех пор он не отстаёт. Говорит, вода камень точит, ублюдок. Знал бы я, что он такая пиявка, за километр бы обходил, но что уж. Времени не вернуть. В общем, мои далёкие посылы он не услышал, и, похоже, вчера угощая кофе, ливанул чего. По крайней мере, это последнее, что я помню.
— Это тот самый, что стенал под дверью подъезда? — уточнил я, припоминая начало нашего знакомства.
Омега кивнул, всё так же глядя в потолок.
— Почему ты попросту не уволился? Ещё тогда? — меня возмущало такое отношение к вполне серьёзной угрозе. Ведь после первого нападения опасность стала вполне очевидной.
Миша подёрнул плечами.
— Место хорошее. Платили больше, чем я реально работал, уходил когда хотел, да ещё без объяснений. Брал отпуск в любое время.
— Понятно, — пробурчал я понимая, что попустительское отношение Миши вызвано ленью или банальным желанием удобной и комфортной жизни.
— Что? Тебе? Понятно?! — вспыхнул вдруг он, резко развернувшись ко мне — глаза его пылали. — Ты хоть понимаешь, сколько лет я скитался? Думаешь, я всегда вдоволь ел и всегда спал в тепле? Думаешь, я вообще достаточно спал, не боясь что какая-нибудь мразь отымеет меня, стоит потерять бдительность? Думаешь, на средний заработок в этой стране можно расслабиться? Понятно ему! — задыхаясь повторил он, затем злобно фыркнул и, вскочив с кровати, скрылся в душе.