Но я боялась возвращать Туполева в его дом даже мысленно и поэтому проговорила:
– Кирилл, через две трамвайные остановки есть круглосуточное интернет-кафе. Может быть, вам стоит поехать туда и отправить брату сообщение?
Туполев-младший мрачно покачал головой.
– У него сменился адрес. Поэтому я и вернулся. – Кирилл зябко поежился и, запустив пальцы в волосы, скорчился и застонал: – Господи, ну за что мне все это?! Как я все это не-на-ви-жу!!
Я испугалась нового приступа отчаяния, замолкла, и он совершенно сосредоточился на своих несчастьях. Рассказывая ему о Белее и Генрихе Восьмом, я надеялась что он хоть немного, хоть чуть-чуть найдет для себя оправдания, немного переориентируется, но не угадала – сделала только хуже. Не знаю, как бы вела себя я, потеряв близкого человека, но, наверное, точно так же корчилась от ужаса и рвала на себе волосы.
– Кирилл, пожалуйста, успокойтесь. Сделанного не воротишь…
– Да что вы понимаете! – вспылил он. – Четыре года назад я потерял отца, мать… в невменяемом состоянии, брат – в бегах, теперь и я… идиот… Боже, какой же я идиот!! Ладонью по щеке! А она упала!
– Как?
– Как-как… Головой об косяк! Вот как! Я и ударил-то несильно, – как-то удивленно, запинаясь, поведал Кирилл, – а она, она всегда, даже дома на каблуках…ходит…
«Ходила», – мысленно поправила я и вспомнила сногсшибательные шпильки мадам Зеро. Видимо, длина ног у покойной подгуляла и даже дома она не снимала каблуков. Бедняжка.
– А если вам пойти к маме? Я вас, конечно, не выгоняю, но все же… близкий человек…
– Спасибо, но моя мама в лечебнице.
– В какой?… – начала глупая Софья и тут же нажала на язык зубами. Слово «лечебница» у каждого нормального человека ассоциируется только с психиатрией, и кому бы как не мне знать, по какому поводу там оказалась мадам Мартини.
Свое прозвище матушка Кирилла получила не случайно. Несколько месяцев назад, ночью в канун Нового Года до моей палатки непонятно каким образом – в домашнем стеганом халате и шлепанцах с пушистыми помпонами – добрела по скользкой улице совершенно пьяная женщина.
– Мартини есть? – прохрипела в окошко.
– Только шампанское, – ответила я.
– А покрепче?
– Водкой не торгуем, – сказала строго и про себя добавила: «Тем более что вам уже хватит».
– Тогда две бутылки сухого, – заплетающимся языком сказала женщина.
– Шампанского? – уточнила я.
– Да, – сказала та и сняла с пальца перстень, – это залог. Денег нет.
Я чуть было не захлопнула окошко палатки перед ее носом, уже сделала решительное движение, но пальцы мадам Мартини вцепились в плексигласовую перегородку, не давая ей задвинуться.