– Ну, ладно. Еще вопрос, можно?
– Можно даже несколько, – с небольшим удивлением сказал Кирилл.
– У тебя друзья есть?
– Есть, – более обескуражено протянул он.
– Много?
– Достаточно. Не успеваю на дни рождения ходить.
Я села на диван, посмотрела на него и язвительнее, чем хотела бы, произнесла:
– И никто из твоих друзей не может сходить к вам домой и принести компьютер?
Туполев огорчился до невозможности, сел рядом и, глядя в пол, пробурчал:
– У нас с Беллой общие друзья. Когда я уеду, начнутся выяснения отношений. Я имею в виду, в том случае, если за ноутбуком сходит кто-то из своих…
– Мне нравиться твоя логика. – Я серьезно кивнула. – Чужих, значит, подставлять можно, а своих нельзя. Браво.
Я сердилась, но прекрасно понимала, что Кирилл в чем-то прав. Подобная ситуация может разбить самую дружную компанию на два лагеря – кто-то станет на сторону побитой жены, кто-то начнет оправдывать обманутого мужа.
Пожалуй, стоит проявить человеколюбие и совершить подвиг, подумала я, но вслух сказала:
– Давай обедать.
После того как оказалось, что в тюрьму уже не надо, у Туполева прорезался аппетит. Я только успевала вскрывать вакуумные упаковки с колбасой в нарезке, резать хлеб и замешивать на горячей воде концентрат картофельного пюре.
– У Беллы есть подруга, – с набитым ртом, говорил Кирилл, – знаешь, такая толстенная, неподъемная квашня, всеобщая жилетка с мягкой грудью. – Он дотянулся до стакана с соком и продавил в горло кусок ветчины. – Голову могу дать на отсечение, вечером Белла помчится к ней. Жаловаться и зализывать раны. На затылке.
– Кстати, о затылке, – вставила я. – Думаю, что у твоей жены сотрясение мозга. Как полагаешь, в таком состоянии, она способна уйти из дома?
– Белла? – фыркнул Туполев. – Сбегать и пожаловаться она способна даже на костылях.
– Как я догадываюсь, ты ведешь речь к плану моего проникновения в квартиру? – почти без вопросительной интонации, поинтересовалась я.
Охамевший от сытости Туполев, только кивнул.
– Часов в пять, максимум в шесть, унесется к Диане. Уверен.
– А Диана сама к вам в гости не ходит? Не навещает больную подругу?
– Что ты! – Кирилл махнул рукой с зажатым бутербродом. – Ей на третий этаж без лифта не подняться. Говорю же – кваш-ня. У нее на кухне такой удобный уголок для расстроенных подруг есть, в других местах ей чужие жалобы слушать не интересно. Нет защиты собственных стен.
Почему-то неизвестная Диана стала мне симпатична (в Туполеве обычная раздраженная ревность собственника говорила), я перебила его выпады и спросила:
– Когда ты будешь звонить своей маме?