– А вы должны были ей помочь! – кипятился Коновалов.
– А это не твое дело! – полыхал Сухомятко. – У меня грыжа!
– Совести у тебя нет! – Миша намекал на прошлые заслуги. Тут ему попался на глаза мой поднос, заставленный посудой явно не на одну персону, Мишаня вытянул палец в его сторону и прогремел: – Вот! Дождетесь.
– Чего? – не понял охранник Сухомятко.
– Доводитесь всяких. Облапошат, обмишурят и на улицу выкинут.
Опять двадцать пять. У Коновалова сезонное обострение. Я лихо перемыла посуду и унеслась в свою комнату.
В шесть часов вечера из подъезда дома напротив вышла Белла, села в такси и отбыла к мягкой жилетке. Туполев давно сидел на стуле возле окна, нервно позевывал и безотрывно наблюдал за домом. Я, готовая к подвигам, то есть одетая под медсестру дорогой лечебницы – пальто приличное, но не вызывающее, брюки удобные, кофточка черная, – сидела у стола и прилежно учила начерченный Кириллом план квартиры Туполевых.
– Ноутбук я оставил слева от двери под вешалкой с одеждой, – объяснял он. – Если там ты компьютера не найдешь, иди дальше до кабинета – вот он на плане. Если и там нет, звонишь мне по сотовому, будем искать.
Я очень надеялась, что у несчастной побитой Беллы не было повода заниматься уборкой территории и прятать компьютеры. Чем меньше останется следов нашего с Кириллом знакомства, тем лучше. Объяснить кому-то длительную беседу по сотовому телефону с пропавшим мужиком будет сложно, и на всякий случай, мы договорились так. Если Генрих Восьмой с охраной выйдет на меня, отпираться буду настойчивым поиском работы по бухгалтерской специальности.
– Скажешь, что звонила по наводке Александра Трофимова. Сашка мой старый школьный приятель и сейчас уехал на археологические раскопки куда-то в Среднюю Азию. Там его не разыщут. Поняла?
Еще бы. Александр Трофимов, археолог. Закончил наш университет и работает там же на кафедре, где мы и познакомились. Отличная легенда, тем более, что этого Шурика я действительно видела – тощий очкастый доцент, вечно лохматый и занятый. Как, однако, тесен мир.
– Софья, – провожая меня у комнатной двери, смущенно проблеял Кирилл, – а не могла бы ты захватить из гардеробной пару рубашек и смену белья?
– Новые купишь, – отрезала я и отправилась на амбразуры.
По сути дела, никакой такой преступницей я себя не должна была чувствовать. Шла домой к человеку, по его просьбе, с его ключами, за его вещью. Но я чувствовала. Ноги противно тряслись и подгибались, спину холодила нервная испарина, и когда из динамика у двери в подъезд прозвучал вопрос: «Вы к кому?», голос сорвался и прозвучал дребезжащим, петушиным фальцетом: