— Прости, Анют. Это я виновата. Не нужно было тянуть тебя сюда, — ее голос полон вины. Она крепко сжимает меня в объятиях. Но от ее заботы меня еще больше трясет.
— Я сама согласилась. Не бери в голову, ты тут ни при чем, — всхлипываю, поддаваясь слезам. Здесь, в темноте неосвещенной парковки, отдаюсь истерике. Выплескиваю со слезами всю боль и обиду на этого жестокого человека.
— Тише, милая, все пройдёт, — успокаивает меня Алена. Отстранившись, смахиваю с глаз слезы.
— Не хочешь поделиться? — подает мне влажную салфетку.
— Потом, ладно? — вытираю лицо, пытаюсь успокоиться.
— Конечно, дорогая. Пойдем, сейчас уже такси подъедет, — она обнимает меня за талию. Послушно кивнув, позволяю подруге вести меня к выходу с парковки. Но спустя несколько мгновений на территорию стоянки на огромной скорости заезжает черный кроссовер, резко затормозив у наших ног. Машина сотрясается от громких басов музыки, а из открытых дверей появляется четверо мужчин, явно находящихся в нетрезвом состоянии.
— Смотри, кто у нас здесь, — протягивает довольным голосом тот, что вышел из водительской двери.
— Девушки, а мы как раз за вами, — подхватывает веселье второй. Вся компашка, выстроившись в шеренгу перед машиной, начинает смеяться, пожирая нас похотливыми взглядами, от которых хочется спрятаться.
Я смотрю на их перекошенные лица, на их мерзкие ухмылки и взгляды, горящие предвкушением, и мне становится не по себе. Осмотревшись по сторонам, понимаю, что мы одни, и бежать особо некуда — нас окружили.
— Поедем, повеселимся, — водитель выходит вперед, смотря на меня.
— Братан, моя — темненькая, вот та, — указывает самый здоровый на Алену. Подруга, испуганно всхлипнув, еще сильней прижимается ко мне.
— Брат, ты считать не умеешь, что ли? — вступает в диалог третий мужчина. — Будем делиться.
Мужчины начинают смеяться. Водитель резко подается вперед, а мы с Аленкой отступаем. Но позади нас — каменная стена. Далеко не убежать.
— Ребят, не стоит нас трогать, лучше уезжайте, — я пытаюсь выглядеть храброй, но в груди все замирает от страха. Кровь превращается в густую субстанцию, медленно пробирающуюся по венам. У меня холодеют пальцы, противный озноб бежит вдоль позвоночника. Но Алена в еще худшем состоянии. Она не дышит совсем от охватившего ее ужаса.
— Конечно, не будем трогать, — с весельем в голосе протягивает водитель. — Вы сами сядете к нам в тачку.
— Нет, этого не будет, — отрицательно качаю головой. Прячу за спину подругу. Как могу, тяну время, но в упор не вижу выхода. На парковке никого нет, кроме нас. Дернул меня черт сюда отойти.