— Номер 9, триста тысяч, — довольно произносит она.
Девушки щебечут между собой, а я будто на иголках вся. Следующая на очереди его актриса. Если сейчас он выберет ее, я точно сорвусь.
Вторая девушка возвращается, а брюнетка выходит на сцену. Приблизившись к проему двери, выглядываю в зал.
— Двести, — поднимает табличку с номером шесть мужчина во втором ряду.
— Триста, — поднимает руку Артем.
Черт. Отворачиваюсь, пытаясь не расплакаться. Не хочу смотреть на это. Он делает это со зла, я уверена.
— Кто? — набрасываются с расспросами на вернувшуюся брюнетку девочки. Удавить ее готова.
— Шестой, — вздыхает огорченно, а я будто с того света возвращаюсь. В груди, словно феникс из пепла, возрождается надежда.
— Пятьсот тысяч, — отвечает брюнетка одной из девушек.
Дальше очередь идет быстрее. Спустя десять минут наступает мой черед. Я предпоследняя, а значит, уже многие вышли из игры и остались только те, кто ждал именно моего появления. Игнорируя громкий стук сердца и дрожь в конечностях, поднимаюсь на сцену. Ведущий представляет меня гостям, перечисляя мои заслуги и награды. Мне немножко не по себе от столь пристального внимания. Но я все равно поднимаю глаза в зал, смотрю на последние ряды. Но его нет. Снова и снова окидываю беглым взглядом помещение, но Артема и след простыл.
Ушел. Плюнул на все и удалился. Так расстроился, что перебили его ставку с актрисой? И что же делать мне теперь? Боже, я так верила, надеялась на то, что он выберет меня.
Тем временем вовсю идет аукцион, и цена моя с каждой минутой растет.
— Сто тысяч рублей раз, — произносит ведущий.
— Сто двадцать, — раздается из зала голос седоволосого нефтяника.
— Сто тридцать, — поднимает табличку брюнет иностранец.
— Сто пятьдесят, — перебивает его цену Мясников. Мужчина смотрит на меня таким плотоядным взглядом, что мне хочется убежать.
— Сто семьдесят, — парирует нефтяник. Здесь, похоже, вопрос мужской гордости задет. С чего бы так активно соревноваться за какой-то ужин в компании малознакомой девушки.
— Сто девяносто, — тут же перебивает ставку Артур.
— Двести, — не отстает иностранец.
— Двести десять, — нефтяник начинает нервничать. Протирает платком вспотевший лоб. По всей видимости, особой щедростью мужчина не может похвастаться.
— Двести пятьдесят, — произносит с ужасным акцентом брюнет.
— Триста, — ехидно улыбается Мясников.
Боже, это так унизительно. Хотя я понимаю, что это взносы на лечение детишек, а я — Скарлетт О’Хара наших дней.
— Триста пятьдесят, — не отступает иностранец.
— Четыреста, — Мясников все так же расслаблен и уверен в себе. Нефтяник, что-то пробурчав под нос, отворачивается в сторону. Иностранец тупит взгляд. Что ж, похоже, Артур добился своего.