— Дай мне десять минут.
— С косметикой не переборщи, — крикнула она внизу лестницы.
Дверь в мою старую комнату была закрыта, и я стояла перед ней целую минуту, тупо таращась, прежде чем, наконец, заставила себя открыть её. Глубоко вдохнув, я вошла внутрь. Всё было точно так же. Ничего не тронуто, будто комната знала, что в итоге я вернусь. Ну, это не совсем так. Всё безупречно. Словно экономка каждый день вытирала пыль.
Жалость к себе сдавила грудь, пробуждая чувство опустошённости. Как так получилось, что за такое короткое время моя жизнь разрушилась? Пять лет назад, когда я уехала, у меня была степень в бизнесе и целый вагон желаний.
Я поставила чемодан рядом с белым комодом и начала снимать дорожную одежду, направляясь в ванную комнату. В доме моей богатой бабушки были свои привилегии. Хотя я и жаловалась на отсутствие простоты в детстве, знала, что мои подростковые годы были бы гораздо менее приятными, приходись мне делить одну ванную с обоими родителями. Я плеснула в лицо водой и вытерлась мягким розовым полотенцем с рисунком морских раковин. Затем порылась в ящике и нашла серебряную расчёску, которую оставила там. Это подарок на шестнадцатый день рождения, и хотя она красивая, совсем не справлялась с моими густыми, светлыми волосами.
Наконец, я вернулась в спальню и натянула стильный — на мой взгляд — синий сарафан. Это одно из трёх платьев, которые я сохранила из прошлой жизни здесь. Всё остальное заменила, но ни одна из новых вещей не приемлема или нужна здесь.
— Милли, — позвала бабушка. — Мы уже не задерживаемся, а сильно опаздываем.
— Иду. — Я достала сумочку из чемодана и направилась к двери.
Я устроилась на пассажирском сиденье бабушкиного Бентли. Пробыв в городе меньше часа, мне уже нужно продумать план побега. Я очень, очень надеялась, что у них в клубе хватит водки, чтобы забыться на остаток вечера.
Бью
В доме пахло нафталином и Шанель № 5. Запах напоминал о 40-х годах, десятилетии, которое я провёл вдали от войны, выпивая со всеми подряд в Нью-Йорке. Не нравилось мне вспоминать о тех временах. Но опять же, у всех были тёмные стороны в жизни. Особенно когда ты живёшь так долго, как я. Двести двадцать шесть лет. Вот как долго стоял этот Богом забытый дом. И прошло, по меньшей мере, столетие с тех пор, как я в последний раз сюда приезжал. Меня так и подмывало уйти и не требовать это место. Вместо того чтобы передать его наследникам, он исчезнет в небытие, проданный тому, кто больше заплатит. Возможно, покупатель снесёт дом и построит гостиницу.
Какой-то частью сознания, я считал, что и сам должен был так сделать. Земля — двенадцать акров ландшафта меньше чем в миле от одного из лучших рыбных мет в мире — очень дорога. Если бы не охотничьи угодья, весь район, вероятно, был бы сейчас наводнён туристами.