Бегом от токсичных родителей (Миллер) - страница 48

Ко мне вернулось желание читать книги. Яростное желание! Оно угасло лет в 16.

Количество энергии, которая стала питать все эти метаморфозы я себе слабо представляла. Знала только, что ее было законсервировано в отношениях с мамой очень, очень много.

Результативность

В моей жизни появилось новое понятие. Мои действия стали превращаться в результат. Я понимала, что человек, который хорошо умеет шить – занимается в жизни тем, что шьет людям одежду. Тот, кто хорошо продает дома – становится риелтором. Моя же жизнь находилась в состоянии потенциальной энергии: я могла бы сделать что-то, и что-то другое, и что-то еще… И не могла выйти из сослагательного наклонения!

После этого дневника все изменилось. Мои действия стали приносить результат!

Я снова начала писать.

Я пыталась писать лет в 14. «Ты опять занимаешь свои дуроманством? – говорила мама, – ну занимайся, занимайся, я не буду против, конечно, я понимаю, что должна спокойно реагировать, когда подросток творит всякую дурь! У тебя понимающая мама!». Через 15 лет она говорила – я до сих пор помню твои истории, они были просто гениальны…

Я вырастила овощи. На балконе. И у меня получилось! Четыре чахлых помидора и три огурца. Я смотрю на них и понимаю, что я могу выращивать овощи. И вспоминаю, что когда я пыталась совместить двух маленьких детей и дачу, и у меня не вырастал урожай больше, чем у свекрови, которая летом просто жила в огороде – она говорила мне – ты ничего не можешь, у вас ничего не получается, ты не умеешь заниматься огородом – и я не могла возразить. Я думала, что не умею и не могу. Я привозила домой ведра огурцов и мешки кабачков – и считала, что у меня ничего не получилось. Четыре крохотных помидора сейчас убедили меня, что я могу, и я верю, что со второй попытки получится лучше. И хочу пробовать еще.

Я привела в порядок собственный быт. Я вообще всегда была неряхой. Весь город, благодаря свекрови знал, что я самая большая в мире грязнуля. И я ничего не могла поделать с хаосом в моем доме. Маленькие дети и недостаточное пространство, конечно, оказывали свое влияние – но в первую очередь засранство лежало на мне.

Лишь после внутреннего бунта я смогла увидеть, что живут вокруг меня люди, которые хуже меня отстирывают детские футболки и при этом чувствуют себя хорошими матерями и не страдают от своей ущербности. А я страдала.

После окончательного разрыва нашлись и силы, и способы перестроить не только пространство, но и организовать время так, чтобы все в нем лежало на своих местах. Да, выросли дети – но если маленькие дети создавали маленький хаос, то большие дети создавали большой, и чисто было по-прежнему только в вазочках с конфетами. Я сумела взять окружающий меня быт в руки. И все улучшилось.