— У нас еще вентилятор сломался — неожиданно для самого себя ляпнул Поппендик.
— Не у вас одних — буркнул не оборачиваясь начальник над механиками.
В гусеницах и впрямь обнаружилось три дыры. Две от четырехсантиметровок и одна — от «Ратш-бума». Провозились до ужина, когда, наконец, приехал с термосами старшина ротный, гауптфельдфебель по должности, и оберфельдфебель по воинскому званию конкретного гауптфельдфебеля конкретной танковой роты. Поппендику, умевшему мыслить логически было не вполне понятно — почему бы просто не ввести такое звание, но в конце концов это было не столь важно. Хуже было другое. Жратва безнадежно остыла, зато ее было неожиданно много и каждому досталось от пуза. К неудачливому Поппендику еду привезли последнему.
— Если б вы так воевали, как вы жрете — мы бы уже были в Москве — неприязненно, но негромко заявил один из ремонтников, поглядев на стучащих ложками о котелки танкистов. Настолько негромко, чтобы услышали.
— Брось, Йохан, чего требовать от этих желторотых, для многих из них это первый бой — пропыхтел его сосед.
— А поменять катки — вполне их задача. Я знаю, что экипаж если не отлынивает от работы, радуясь что все обошлось, то сам бы откопал, гусянку бы натянул и плюя на выбытие трех катков из восьми поехали б дальше. Разве только очень сильно перекарябало так, что мешаются — тогда бы скинули их ко всем чертям. Если они все три рядом — переставили бы соседний посередке — недовольно ворчал злюка, стуча лопатой, выгребая из-под поврежденных катков плотно сбитый грунт.
— Если катки на замену имеются, конечно. У фельдфебеля запасных катков не было.
Да и три катка — не один. Работы много. Потому нас и прислали — мягко и убеждающе стал успокаивать ворчуна приятель.
— Да, само собой разумеется! Они стучат ложками, а мы за них стучим лопатами! — огрызнулся тот, кого назвали Йоханом.
— Так и лопат у них нет!
— Зато ложки есть — не угомонился ворчун.
— Эй, парни, присоединяйтесь к нам! Тут на всех хватит, штурмовые остатки — сообразил, наконец, Гусь. Спохватился, вспомнил об субординации, глянул на командира. Тот пожал плечами. Слушать ворчание во время еды — только пищеварение портить.
— Кофе холодный совсем! — и тут остался недовольным ворчун. Сходил в ремлетучку, вернулся с паяльной лампой, мятой кастрюлей и приспособлением самодельным — чтоб огонь видно не было. Суп подогрели в котелках, кофе — в кастрюле, так пошло совсем иначе, горячее — то. Надо заметить, что жрали ремонтники тоже не как юные и субтильные девочки из гимназии. И да, ложки и у них оказались в образцовом порядке.