Сейчас же наоборот, просек простую вроде вещь — кто навязывает врагу свою инициативу — тот в лучшем положении. Только надо понимать врага, чувствовать его и знать — что он сделает. И если понял правильно — то победил. Стрелять — это не все. Думать надо. Кто лучше думает — тот и перестреляет в итоге.
Прошел легкий дождик. Хорошо, не так пыль будет от выстрела демаскировать, свежо стало, дышать легче. Землей запахло копаной мирно, травой. Спать захотелось люто, последние дни никакого расписания дня соблюдать не получалось и если толком жрать не хотелось по жаркому времени, то спать и пить хотелось все время. И сейчас глаза сами слипались.
А потом по потрепанной сводной батарее словно электрический разряд проскочил, наблюдатель увидел шедшие по дороге немецкие танки. Расчет напрягся, старлей протер глаза — и восемь серых машин выперлись колонной под низко опущенные параллельно земле стволы ЗиСок. Восемь танков, следом четыре бронетранспортера полугусеничных. Над бортами каски блестят мокрые.
Когда машины вперлись в сектор обстрела, подставив бока, в сторону дороги порхнула красная ракета — любил комбат так сигналы подавать, а не драть глотку. Три ствола рявкнули почти залпом. И через 2,5 секунды — еще раз. И еще. И еще. Тренированные были пушкари и жить хотели, потому показывали рекордную скорострельность.
Бондарь только успел после второго снаряда рявкнуть сидевшим наготове бойцам, чтоб дресву выкинули с позиции ко всем чертям. И расчет мигом изменил ландшафт вручную.
Бой получился странный. Головной танк вспыхнул сразу бодро и весело, как шел, так и полыхнул. Орудия были поставлены хитроумным капитаном так, чтобы для ответа немцам надо было разворачиваться, били их сбоку и сзади. А машинки оказались совсем даже не «Тиграми» — средние «трешки», да впереди одна «четверка». Их броня против снарядов ЗиСок была не той защитой.
Открыть огонь смогла только одна машина и то выпущенные ей снаряды улетели куда-то вбок и вдаль. А потом она задымила, как и другие. Пулеметчики с бронетранспортеров успели обсыпать пулями позицию батареи, ранив четырех человек, а потом по бронетранспортерам с их противоосколочной броней влепили три ствола и конец оказался предсказуемым. Бондарь был готов поклясться, что своими глазами увидел, как кувыркался в воздухе человеческий силуэт, вышвырнутый взрывом из развороченного бронированного гроба. Кто-то еще пытался там занять оборону, стрелял, но для немецких автоматов 400 метров — далеко, а осколочные снаряды — страшная штука, особенно когда ими лупят толковые наводчики. Уж это-то артиллеристы знали точно и на своей шкуре.