― Как трогательно, что ты веришь в меня, но я по-прежнему не могу сделать это, Хейден. Я лучше буду просто сидеть здесь, пока не провалюсь, чем умру в смертельной камере с водой, ― призналась я, не уверенная в своих чувствах по поводу того, что Хейден созерцает, как я полностью теряю гордость и сдаюсь.
― Айла, ты уже так близко. Ты просто должна совершить прыжок веры>14.
― Прыжок веры, который мне бы подошел. Дай мне какой-нибудь выступ, и я спрыгну... при условии, что мне не нужно будет прыгать в воду. Кроме того, я до сих пор не знаю, хочу ли добраться до Места Назначения. Мы не знаем, что ждет меня на другой стороне. Но мы знаем, что ты не пойдешь со мной.
― Я думаю, что это будет привилегия. Своего рода награда за прохождение всех заданий, ― сказал он с усмешкой, из-за которой мои ноги стали ватными.
― Иногда мне кажется, что это будет награда, ― начала я. ― И затем ты проявляешь ко мне немного симпатии, и внезапно я вспоминаю, почему я вообще изначально думала о тебе как о друге. Я просто хочу, чтобы ты был более постоянным.
― Что в этом интересного? ― спросил он, приподняв бровь.
Я рассмеялась над его комментарием и кивнула. В какой-то момент мне придется прекратить разговаривать с Хейденом и фактически заставить себя войти в небольшую наполненную водой камеру у моих ног. Я просто хотела отложить это, как можно дольше.
― Так как я, вероятно, снова умру, и уверена, что никогда не увижу тебя после, можешь ответить мне на один вопрос? ― спросила я. ― Без сарказма, без шуток и скрытых намерений.
― Вряд ли я бы на это согласился, но раз это твое предсмертное желание, я могу его выполнить, ― сказал он, заработав от меня неодобрительный взгляд. ― Я шучу. Ты не умрешь там... ладно, какой у тебя вопрос?
― Почему ты поцеловал меня? ― спросила я.
Хейден был ошеломлен вопросом, хотя я не могла поверить, что он не ожидал его. Мне нужен был честный ответ от него, хотя я все еще сомневалась, надеялась ли я, что он скажет, что ненавидит меня, тогда мне нечего будет терять в этом тоннеле, либо скажет, что я ему нравлюсь, чтобы у меня была причина быть храброй.
― Я поцеловал тебя, потому что в какой-то момент позволил себе быть непрофессиональным и необузданным, вне зависимости от последствий и результата этого поцелуя, ― честно сказал он, его руки все еще держали мои.
― И?
― И это было самое ужасающее, что я когда-либо делал. Это было ужасно и замечательно одновременно, ― засмеявшись, объяснил он. ― Я не из тех, кто управляет своими эмоциями.
― Кроме своего гнева ― заметила я.
― Кроме гнева, ― согласился он.