— Ах, вот он. — Голоса доктора Морели звучит довольно. — Видите? Голова, ручки, ножки... А вон там маленькая пульсирующая точка — это сердце. Оно бьется. Развитие нормальное, ребенок выглядит здоровым. И размер... да, идеально, я бы сказала. Копчико-теменной размер почти три сантиметра, как раз идеально для данной недели беременности.
Она указывает пальцем на монитор, в то время, как водит по животу трансдюсером. Слезы наворачиваются на глаза, и я закусываю губу, чтобы не разрыдаться.
— Черт, чувак, — шепчет Джей. — Это наша звездочка. Я ее вижу. — Он в неверии качает головой.
— Звездочка, возможно, не очень хорошее имя для такого плода, — вмешивается доктор Морели.
— Почему это?
— Детьми звезд называют досрочно рожденных детей, которые не выжили. — Она, насколько это возможно, говорит спокойно и уравновешенно, но все равно на моей спине выступает пот. Я сразу же сжимаюсь, не отводя взгляда от монитора и червячка на нем.
— Плевать, — считает Джей. — Нужно носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду. Это было всегда моим любимым высказыванием, поэтому — звездочка.
— Ницше. — Доктор Морели улыбается. — Это Ницше, я знаю.
— Да, точно. — Джей растирает веки, потом улыбается. — Кроме того, я, так сказать, звездный человек. Поэтому подходит.
— Джей, — говорю я и сжимаю его руку. — Не надо!
— К сожалению, у меня не получится, — добавляет он.
Доктор Морели нахмуривает лоб.
— Вы хотите фотографию УЗИ? — спрашивает она меня и я киваю. Она несколько раз нажимает на кнопку, потом передает мне распечатки, на которых я, честно говоря, пока ничего не различаю, кроме черных теней и каких-то облачков. Но это не важно. — Размер говорит о том, что вы были правы насчет срока. Вы приблизительно на десятой неделе, и приблизительная дата родов восемнадцатого сентября.
— Проклятье. — Джей отпускает мою руку и смотрит на доктора Морели. — А не получится пораньше?
— Джей! — я смеюсь, несмотря на то, что его слова трогают меня до глубины моего сердца.
— К сожалению, мистер Штерн. — Доктор Морели снимает одноразовые перчатки и выбрасывает их в мусорное ведро, потом снова натягивает зеленую пеленку на мои бедра. — Это за гранью моих сил.
— Восемнадцатое сентября. Вот черт. — Джей пинает пустую пивную банку на улице. Он идет с опущенной головой, руки глубоко спрятаны в карманах джинсов, и у него самое ужасное настроение, которое я когда-либо видела. Я ускоряю шаг и беру его за руку.
— Эй! Это же не значит, что ты не додержишься до тех пор. Ты себя отлично чувствуешь, а после химии и облучения... кто знает?