— Почему это красное вино нельзя пить? — спрашиваю я.
— Зубы, — смеется Джей и с размаху садится возле меня на кровать. Вода проливается из стакана, но это его не волнует. — Вино красит зубы у людей постарше.
— У людей постарше? Да ты с ума сошел! — я толкаю его локтем в ребра.
— Тридцатка не за горами, — говорит Джей, пожимая плечами.
— Помнишь, как мы когда–то шутили, что мы никогда не станем такими старыми? — спрашиваю я и делаю глоток кисловатой жидкости. Джей не отвечает. — И я думала, что в таком возрасте буду мамой.
— У вас не получается? — он смотрит на меня непривычно серьезно. Я сглатываю.
— Наоборот. В смысле, я не знаю. Мы пытаемся уже два года, но как–то…
— Ты еще молода, Миа, не переживай. Все получится.
Следующая мысль вызывает болезненный спазм внизу моего живота, потому что до меня доходит, что, в спешке, мы забыли кое о чем важном. Раньше я пила противозачаточные таблетки, но последние 2 года…
— Дерьмо… — стону я и закрываю лицо руками. — Мы забыли о презервативах! Джей! Как мы могли..?
— Эй, я всегда следил за этим. По крайней мере, с другими. — Он бросает на меня взгляд, полный сожаления. Мои месячные закончились неделю назад. Если мне повезет, ничего не случится. Мой цикл такой точный, как часы на Биг Бене, поэтому не стоит сильно переживать. На счет этого. А вот на счет Бена…
— Он тебя не бросит. По крайней мере, не из–за меня, — вдруг говорит Джей.
— Огромное спасибо, утешил.
Джей улыбается.
— Извини. Я не это имел в виду. — Он снова ложится и оборачивает руку вокруг меня. Пирсинг в его соске отблескивает от настольной лампы, которая, вообще–то, относится к письменному столу.
— Как, на самом деле, твои дела? — спрашиваю его. Мы оба лежим на боку и смотрим друг другу в глаза. Он щекочет мою ногу, пока я не ударяю его.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что я не многое знаю о твоей жизни, Джей. Чем ты занимаешься, из–за чего переживаешь и что планируешь?
Он вздыхает, чего я раньше не замечала за ним. Обычно он часами может разговаривать о себе. О своих планах, мечтах…
— Честно говоря, последние годы были достаточно… дерьмовые. Без тебя.
— Да ладно, — говорю я и чувствую легкую теплоту в груди.
— Нет, правда. Не знаю, почему оно так, но начинаешь ценить человека только тогда, когда потеряешь. Это какое–то страшное проклятие или что?
Я подавляю смех, потому что он так непривычно серьезно говорит.
— Я не знаю. Иногда можно найти что–то лучше, если кое–что забыть.
— Так, как ты, — говорит он тихо и гладит меня по щеке. — Ты нашла что–то намного лучше, чем я.
Какое–то время мы молчим, я закрываю глаза, чтобы насладиться его нежным прикосновением.