— Вот дерьмо. Это было нечестно.
— Ты даже не представляешь, насколько. — Бен улыбается и подмигивает мне.
Я смеюсь.
— Извини, но Бен в молодости несколько лет играл в хоккей. А такое не забывается.
— Эй! — Джей толкает Бена в бок, но смеется вместе с нами.
— Ладно, да, это была нечестная борьба за сердце этой дамы. — Он прижимается ближе ко мне, и я понимаю. Осторожно я кладу свою руку на его, так, что я обнимаю обоих мужчин, что на скользком льду не так–то просто сделать.
— При честной борьбе… кому бы ты отдала предпочтение?
Я хватаю воздух.
— Вопрос такой же нечестный, и ты об этом знаешь.
— Так кого? — он не останавливается. Его взгляд пронзительный, глаза меньше, чем обычно. В темноте я не могу точно определить его действия, но догадываюсь, как она на меня сейчас смотрит. Мое сердце бьется быстрее.
— Я не буду отвечать на такие дурацкие вопросы, — говорю я коротко, чтобы прочитать на лице Бена, что ответ был неверным. Проклятье. Несмотря на то, что сейчас ужасно холодно и при дыхании из наших ртов конденсируется пар, я начинаю потеть.
— Представь, что ты можешь только одному из нас спасти жизнь. Кого ты будешь спасать?
— Джей… — пытаюсь его притормозить. Господи, я должна была знать, что не может идти все так гладко. Только не с ним! Он такой же непредсказуемый, как и комета.
— Так кого? — настаивает он.
Я тихо стону.
— Бен. Конечно, я буду спасать Бена.
Джей удовлетворенно кивает.
— Очень хорошо. Так и должно остаться. Ладно? Договорились?
Я растерянно моргаю, и мне хочется, чтобы кто–то включил свет, и я смогла увидеть, что он шутит. Хватка Бена на моей талии становится крепче.
— Конечно, — отвечаю я через секунду. — Конечно, так останется. В конце концов, я за него замуж вышла, не за тебя.
Джей никак не реагирует. Он чешет свою щеку, потом снова смотрит на меня. Его глаза кажутся черными в темноте.
— Мой отец когда–то на этот вопрос ответил, что он бы пожертвовал моей жизнью, чтобы Джефф смог закончить школу.
Он говорит так тихо, что мне не совсем понятно, говорит он с нами, или сам с собой. Но его слова выворачивают мне душу.
— Джей…
— В конце все получилось по иному, только потому, что я был мудаком. Проклятым, эгоистичным, трусливым мудаком. И такого больше со мной никогда не повторится. Я клянусь. — Он ударяет кулаками по бортику, тонкая перегородка трясется, и моя спина покрывается мурашками.
— Пошли, приятель, — говорит Бен и кладет руку ему на плечо. — Наверно, сегодня было слишком много яичного пунша.
Я остаюсь на мгновение и смотрю на мужчин, как они уходят со льда. Мой пульс зашкаливает. Минуту спустя я понимаю, что грызу ноготь, что ненавижу делать, и что я переняла это у Джея. Раздраженная, я засовываю руку в карман, потом скольжу к выходу и осторожно иду к лавочке. Джей стоит в парке в нескольких метрах от катка и курит. Бен до сих пор сидит на лавочке, коньки стоят возле него.