— Я так беспокоилась за тебя, — прошептала она.
Нежно подтолкнув девушку, Айс перевернул ее на спину, накрыв своим телом. Его широкие плечи заслонили от Сабэль всю комнату.
Теперь он был горячим, как адское пламя, которое растекалось у нее внутри, принося золотой свет в каждый уголок ее сердца, где поселился мрак, когда Айс покинул ее. Он накрыл ее губы своими нежно, но настойчиво, медленно, но требовательно. Одним поцелуем проник в ее душу, постиг ее жажду и принял её. Она больше не могла сдерживать желание дотронуться до него, пробежаться кончиками пальцев по его лицу, шее, плечам, ей незачем было сопротивляться следующему вздоху.
— Вот так, принцесса. Прикоснись ко мне, — потребовал он.
Ее не нужно было просить дважды. Трепещущими пальчиками она ласково прошлась по его спине, с радостью почувствовав, что раны почти зажили; ладонью скользнула по рукам, подушечкой большого пальца погладила его губы. Он ответил ей поцелуем, который в начале опутывал ее словно невесомая, тягучая паутина, а закончился неистово и резко, как удар молота. Мягкое, нежное касание превратилось в глубокое, жесткое, сжигающее требование, которое длилось до тех пор, когда она уже не могла дышать, не могла думать, да и не хотела этого.
Айс, как и в большинстве поступков, доминировал в поцелуе. Ритм, движение и ярость. Удовольствие поглотило Сабэль, оставив ее плыть по течению. Мысли? Пропали. Внешний мир? Не существует. Есть лишь сейчас. Этот мужчина, этот момент, это обещание преданности. Она открылась ему и отдала все.
Жадными толчками рта он брал снова и снова, как будто не мог насытиться. И это влекло ее, она тоже не могла напитаться им.
Когда они впервые занялись любовью у МакКинета, прикосновения Айса были сочетанием владения, настойчивости и обладания. Он толкнул ее далеко и сильно, далеко за пределы воспоминаний о любом бывшем любовнике. Она упивалась его способностью угодить ей, не произнеся ни слова, и Сабэль стремилась угодить ему взамен. А сейчас благоговение, радость, восхищение окрашивали его объятия, как будто этот потрясающий мужчина, только что обманувший смерть, хотел поделиться с ней своей душой.
Медленно Айс оторвал свои губы от ее рта, его взгляд застыл на ее лице.
— Ты прекрасна, принцесса. Не потому, что в тебе часть сирены. Потому что ты так заботлива.
— Ты тоже прекрасен.
— Если это потому, что тоже заботлив, то я, должно быть, чертовски великолепен.
Он улыбнулся, потом улыбка угасла, придав ему торжественный вид.
— Я не заботился ни о чем и ни о ком почти двести лет.
Печаль, отразившаяся на его лице, была похожа на бездонную темную пропасть, и это взволновало Сабэль.