, а визгливым
Молодци!» Газеты и журналы пугали народ тем, что изменения в письме представляют прямую угрозу языку Пушкина, Лермонтова, Достоевского [Букчина и др. 1969]. То же отождествление письма и языка, та же демагогия, что в начале века, всякий раз использующая новую общественную ситуацию. И в 60‑е гг. журналисты, всегда берущие на себя роль выразителей общественного мнения, потешались над предложениями, не вникая в них, а позднее, после отставки Н. С. Хрущева, даже увязывая проект усовершенствования орфографии с волюнтаризмом руководителя страны и сравнивая этот проект с идеей поворота рек.
Неудача в реализации проекта показала важность разработки продуманной стратегии и тактики действия. Были допущены тактические ошибки: видимо, не стоило публиковать проект в массовой печати.
4. Перед орфографической комиссией 1973—1975 гг. ставилась задача скромнее, чем перед предыдущей. Речь шла уже не о новом своде правил, а лишь о подготовке предложений по частичным изменениям в существующем своде: «изменения должны быть направлены на устранение ненужных исключений, упрощение усложненных правил и устранение имеющихся противоречий» (из объяснительной записки к подготовленному, но не изданному «Проекту изменений некоторых правил русской орфографии»). В проекте были использованы многие предложения комиссии 1964 г., например, убрать исключения из правила о написании после ж, ш буквы у (писать жури, брошура, парашут); снять также исключения из правила о написании в суффиксе ‑ан одного н (писать деревяный, оловяный, стекляный). Другие предложения проекта 1964 г. были «смягчены» — использованы лишь частично, например, предложено после ц писать букву и во всех корнях (циган, ципленок, на ципочки), но оставить ы в окончаниях и суффиксах (огурцы, Лисицын). Однако «учитывая опыт 1964 г., орфографическая комиссия не сочла возможным на данном этапе вводить такие изменения, которые ⟨…⟩ могут вызвать отрицательное отношение со стороны широких кругов грамотных людей из-за резкого разрыва с письменной традицией». В проект было включено предложение, разработанное Н. А. Еськовой еще во время работы комиссии 1963—1964 гг., но не вошедшее в проект 1964 г. и заключавшееся в том, чтобы при написании нн/н в полных причастиях-прилагательных опираться на вид глагола: писать одно н в формах, образованных от глаголов несовершенного вида (например, кованый, писаный) и два н в формах, образованных от глаголов совершенного вида (раскованный, списанный). Принятие этого разумного предложения упростило бы одно из самых трудных правил действующей орфографии [Еськова 1966б].