— А дети? Он всех своих детей признаёт законными?
— Конечно. Но только мальчиков. Всех девочек отправляют на острова.
На стекольном рынке стоял невозможный шум. Глаза резало от переливов стекла всех форм и размеров. И возле каждого лотка с украшениями что-то примеряли, прикладывая к разным местам, бойко сбивали цену и щедро отсыпали пузатеньких мопсов за красивые, но хрупкие украшения.
С Ларой все здоровались и почтительно расступались, пропуская их по широким рядам.
— Смотри. С такой кучей денег ты себе полрынка можешь купить, — махнула рукой в произвольном направлении девушка.
— Не люблю бижутерию, — призналась Арина.
— Что не любишь?
— Ну, бусики всякие, особенно стеклянные.
— А ты я смотрю не промах, — покачала головой Лара. — Пойдём, покажу тебе где продают настоящую роскошь.
В отличие от открытых солнцу и всем ветрам бамбуковых лотков, Лара завела её в настоящий магазинчик с витринами и прохладой внутри. И под натёртым до блеска стеклом Арина, к удивлению, обнаружила обувь и украшения из дерева. Массивные кулоны и плотно прилегающие друг к другу бусины ожерелий из темной, светлой и даже полосатой древесины. Зернистые и матовые, гладкие и лакированные они не отличались богатством форм, но изысканная простота подкупала благородством.
— В вашей стране дерево ценится выше стекла? — аккуратно спросила Арина, чтобы не обидеть продавщицу.
— Это смотря какое дерево, — вежливо улыбнулась рыжеволосая красавица за прилавком. — Вот обувь у нас из лиственницы. Она твёрдая, но упругая, тяжёлая, но прочная. Очень трудно обрабатывается, но зато очень стойкая против гниения.
— А это, — девушка показала на большой кремово-белый кулон, — древесина абаши. Мягкая лёгкая и ровная, почти не имеет декоративного рисунка и не раскалывается при обработке. Но дерево очень редкое в наших краях, очень медленно растёт, часто поражается вредителями, и после разделки легко поражается грибком, отчего меняет цвет. Получить вот такой идеальный образец очень трудно.
— Вы так хорошо разбираетесь в своём товаре, — похвалила её Арина.
— Мне приходится, ведь это моя работа, — скромничала девушка.
— И сколько стоит этот кулон? — поинтересовалась Арина из любопытства.
— Четыре тысячи догов.
— А человека продали за три тысячи сто! — невольно вырвалось у Арины.
— Её жениха только что продали на невольничьем рынке, — шёпотом пояснила Лара девушке, когда Арина отошла в дальний угол помещения и делала вид, что увлечена картиной.
Та самая рыжеволосая барышня из-за прилавка была изображена на фоне заката и парусного судна. Довольно неплохо изображена. Арина приблизилась к картине вплотную, изучая необычный аметистовый цвет глаз, и старательно прислушивалась.