Гена запер дверь на ключ и куда-то свалил, оставив нас с Денисом на долгие часы в заточении и полнейшем неведении. Я всхлипывала, неспособная удержать в себе слезы безысходности и страха, такого сильного, что сводил живот болью.
Если он приедет сюда, если только кинется к нам на помощь…
– Кира, услышь меня, – взмолился Денис, усаживаясь на колени передо мной.
– Отвали, прошу тебя.
От волнения закружилась голова, и мне пришлось глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы не упасть в обморок. Денис тряхнул меня за плечи.
– Я позвонил не Игнату, а Алексу. Потому что понимаю, что твой Фирсанов либо ломанется сюда с шашкой наголо, либо нежится с какой-то девицей и ему глубоко фиолетово на твои проблемы.
Я подняла на него полный благодарности взгляд – уверена, Алекс что-нибудь придумает, – а брат невесело улыбнулся. Он практически положил на жертвенный алтарь свое будущее, подвергнув любимого человека опасности. Но держался мужественно и напрасных слез не лил.
Так мы и сидели, обнявшись, потеряв счет времени, когда дверь распахнулась, и в комнату влетел Гена.
– К стенке, – приказал он трясущимися губами. – За вами пришли, но я так просто не собираюсь сдаваться. Нет-нет… если нужно, пристрелю… безболезненно и быстро, хе-хе, – бормотал несвязно. – Кира, свяжи руки Денису.
В меня полетел моток веревки. Я поколебалась, не решаясь поднять её или сказать что-то, попытаться заболтать его и выиграть несколько дополнительных минут, но Гена направил пистолет прямо в лицо моему брату.
– Или так, или будешь собирать его мозги.
Пришлось подчиниться. Дрожащими пальцами я связывала Дениса. Руки не двигались, долго возились с веревкой, которая не гнулась, распутывалась. Гена отпихнул меня – я свалилась кулем на пол, – проверил узлы и одобрительно кивнул.
– Иди сюда.
Я сделала шаг, ещё один. Не верилось, что мой бывший парень, человек, который неделями ошивался возле моего дома, институтский друг, оказался жестоким убийцей. Безумцем, для которого человеческая жизнь – пустяк. Или таким его сделали ОСО, начисто запудрив мозги сектантскими бреднями?
– Гена, пожалуйста, одумайся.
– Иди сюда! – зарычал и схватил меня за запястье, притягивая к себе.
Его руки скользнули по моей спине, опустились ниже. Губы, холодные, мокрые, исследовали шею. Мне хотелось дать ему пощечину, но дуло пистолета упиралось в живот, а страх за жизнь брата заставлял подчиниться чужой воле.
– Ты будешь моей, Кира. Живой или мертвой, но моей, – повторял Гена, а глаза его бегали из стороны в сторону, точно в наркотическом дурмане.