– Я не пила. – Подняла руки кверху.
– Хвала богам, в этой женщине осталась капля здравомыслия.
Он скрестил руки на груди и уставился на меня с максимальным осуждением.
– Кто бы говорил. Ты свалил проветриться и надрался как старшеклассник.
– Во-первых, это было всего несколько стаканов рома, а во-вторых, я способен себя контролировать в любом состоянии. В-третьих, за тобой наверняка ведется слежка из ОСО.
– Точно так же как и слежка оборотней, – парировала я. – Извини, у меня раскалывается голова. Надо прилечь.
Наглая ложь, но Игнат согласно кивнул и даже открыл мне входную дверь. Сама галантность.
Я долго намывалась в душе, смывая с себя воспоминания минувшего дня, полного тревог и опасений. Вода заливалась в нос и глаза, заглушала посторонние звуки. Всё тонуло в её шуме, становилось мелким и незначительным. Я оглядела себя в зеркале, пытаясь узреть в отражении нечто, за что можно полюбить или возненавидеть. Что-то, что могло удержать со мной такого человека как Фирсанов Игнат.
Что случится с нами, когда первая страсть пройдет, и настанут мучительные будни, полные быта и мелких склок? Разве можно желать кого-то столь же горячо спустя месяцы, годы?
Кроме того, мне бесконечно хотелось сберечь то хорошее, что росло во мне. Возможно, единственное стоящее, что произойдет в моей унылой, серой жизни. Уберечь от всеобщего страха, от врагов извне, от ночных кошмаров. Наверное, это и называется материнским инстинктом.
В дверь постучали.
– Открыто.
Зеркало покрылось испариной, смывая мои черты, превращая их в туманный призрак. Я провела ладонью по стеклу. Игнат встал позади меня. Опустил лицо в мою макушку, а я откинула голову назад, прижимаясь к нему всем телом.
– Это ведь временно? Я имею в виду, наше недопонимание.
– Откуда мне знать? Самые долгие мои отношения длились три ночи подряд. Мы притираемся друг к другу, – предположил он мягко. – У нас нет выбора, только смириться и справиться со всем злом на свете. Ради него.
Тяжелая рука легла на мой живот, огладила его с нежностью, осторожно, боясь причинить малейшую боль. Требовательные губы скользнули по моей шее, опустились ниже, к лопаткам. Дыхание потяжелело.
Я разбивалась на осколки и рождалась из пепла точно феникс от этих касаний, неторопливых, исследующих. Он помнил каждую родинку на моем теле, но изучал его как впервые.
Нам не хватало места в ванной комнате. Не хватало воздуха, чтобы надышаться друг другом. Игнат поднял меня на руки и понес в спальню, где раз за разом напоминал, что наша связь – не случайность. Что нам суждено принадлежать друг другу всецело, без остатка растворяясь в огне.