Собрав остатки сил, атлант рывком сел на колени, затем поднялся на одно колено и, сгруппировавшись, прыгнул.
Любому арию этот прыжок показался бы мощнее обрушения скалы и быстрее мелькания молнии. Самому же Наврунгу показалось, что он еле движется в этом киселе и ужас вот-вот настигнет его.
Приземлившись в кувырке, он тут же отпрыгнул в сторону и с удовлетворением понял, что ему удалось опередить ужас на несколько секунд.
Нечто кинулось за ним вслед, но сквозь туман не было видно что. Однако липкий страх ещё не до конца оставил взявшего себя в руки атланта, ему было противно от припадка слабости, и потому он решил не быть мишенью для ядовитых стрел, кто бы их ни пускал. Он решил сам выследить своего обидчика. В том, что этот обидчик есть и его можно увидеть, атлант не сомневался ни секунды.
Сделав ещё несколько бесшумных кульбитов, воин освоился в этом пространстве, и оно уже не так удручало его. Жажда деятельности и бесстрашие вернулись к нему почти полностью, и в этой погоне он сам не заметил, что уже не ужас нагонял его, а он сам стал идти по пятам ужаса, выслеживая его и читая его следы в плотном тумане.
Гьянг с удовлетворением наблюдал, как его кандидат справляется с испытанием.
Но это было только начало.
Как опытный охотник, атлант приближался к тому, кого выслеживал, и готов был уже настигнуть обидчика и со всей твёрдостью размазать его по земле, как он… растворился. Его просто не стало.
Но охотничий азарт и удаль требовали найти врага по силам, и тогда Наврунг помчался вперёд. Он просто мчался, куда несли его ноги, и дыхание не сбивалось, но поддерживало его в этом желании – настичь врага и покончить с ним.
Пробежав с две лиги, он со всей силы налетел на что-то твёрдое и угловатое, его отшвырнуло в сторону и оглушило. В тумане не было видно ничего, но всё его нутро содрогнулось – не от удара, а от ощущения близкой опасности, большей, чем была прежде.
В ту же секунду нечто навалилось на него всей своей тяжестью и придавило к земле, заставляя трещать рёбра и прерывая дыхание. Сопротивляясь этой тяжести, Наврунг напряг все свои силы. Казалось, что мышцы начнут лопаться от натуги, но тяжесть лишь увеличивалась. От недостатка воздуха голова стала неимоверно кружиться, а сердце биться как сумасшедшее, но эффекта это не возымело никакого. Тяжесть так сильно придавила к земле, что выбраться из-под неё не было никакой возможности. Поняв это, Наврунг расслабился и немного перехватил воздуха.
Что это за тяжесть, что это за скала? Нет, это не камень. Животное? Его можно ранить? Не похоже. Дыхание заканчивалось, и вместе с ним – надежда на освобождение. Тяжесть стала проникать в грудь, в живот и разливаться тоской по нервам. Как потоки холодной зимней реки со стальным цветом волн, она стала прорезать устои его души, заражая безразличием и тоской всё, к чему прикасалась. «Вселенская тоска и безбрежное безразличие» - этот холод заполнил его душу, как вода наполняет тонущий корабль - и тогда уже нет никакой возможности спасти его.