Сжал челюсти и хмуро покосился на зама. Павел отвел глаза и процедил:
– Ну сколько нужно извиняться? Я верил Свете, она была убедительна, а ты… – Он снова в упор посмотрел на босса. – Ты никогда мне ничего не рассказывал! Я лишь мог догадываться, что происходит у тебя в душе.
– Все ты видел и знал, – привычно огрызнулся Лаврентьев. – Тебе было выгодно считать меня злодеем и изображать добренького. Так было со Светой, так случилось и с Любой.
Павел поджал губы, а Владимир Олегович, собрав папки, с кряхтением поднялся.
– Вы бы лучше приберегли злость для общего врага, – как бы невзначай заметил он, – вместо того чтобы грызться каждый день между собой. – Хитро усмехнулся заму: – Ты, Паша, идиот, признай наконец! – Перевел взгляд на Лаврентьева. – А ты, Лева, прекрати обвинять других в своих проблемах. Тебе нужно – делай сам! Посмотри на дочку и бери пример.
– Измываться над окружающими?
– Добиваться своего любыми путями, – сухо ответил адвокат и ехидно засмеялся. – Кстати, это Маргарита унаследовала от матери. Хвала небу, что от тебя ей досталось доброе сердце. Увы, в комплекте с отчаянным стремлением скрыть, что оно не каменное. Но я знаю одну особу, которой удалось добраться и до одного, и до второго в необычайно короткий срок…
– Владимир Олегович, – сурово перебил адвоката Лаврентьев, – прошу подготовить новые договора для наших акционеров и еще раз проверить, все ли мы учли перед предстоящим судом.
– Да что там проверять, – проворчал адвокат и направился к выходу. Лаврентьев услышал тихое: – Упрямый мальчишка! Дернул девчонку за косу и сам же на нее дуется. Отрастила, понимаешь…
Дверь захлопнулась за Владимиром Олеговичем, и Паша тут же спросил:
– Какие косы? О чем это он? – Пожал плечами: – Видимо, возраст сказывается. – И поинтересовался: – Ты уверен, что Света не сбежит? Мне кажется, она едва держится. Маргарита, по ее словам, истинный дьяволенок. Беспощадна и изощренно изобретательна.
– Боюсь, так оно и есть, – с улыбкой ответил Лев и передал другу телефон с включенным инстаграмом. – Стоило мне уйти, как начался день летающих яиц. – Паша приподнял брови и присвистнул, а Лаврентьев задумчиво добавил: – Надо после работы заскочить в магазин, обновить арсенал моющих средств для Анны Васильевны.
Зам осуждающе покачал головой.
– Мне кажется, это слишком. – Глянул на босса и торопливо добавил: – Я понимаю, что Света сама виновата, но девочка переходит границы. Люба бы это не одобрила.
– Ей все равно, – вырвалось у Лаврентьева. – Так какая разница?
Что скрывать, он не останавливал Маргариту не потому, что хотел наказать Светлану, и не потому, что собирался выжить бывшую из дома. Она все равно будет цепляться за возможность остаться, даже если ей переломают но… ногти ее наращенные. Что, собственно, и случилось. Женщина даже боится выйти из дома к косметологу, чтобы не упустить шанс снова стать женой Лаврентьева и навсегда обладать его деньгами. Верит, что если все выдержит, то получит приз, и не ведает, как нужно проходить этот квест.