— Ее аура… Во время истерики миледи, пробилось яркое пламя, которого раньше у Сабины не наблюдалось, но если изначально некоторые проблески в ее ауре я мог списывать на объединение аур матери и нерожденного дитя, то теперь вижу, что беременность не причем. Когда ты нашел ее в купальне, Анлунирон, остались ли следы мертвой энергии?
Стоящий на коленях советник молчал. Он вздрогнул от вопроса и ниже опустил голову.
— Отвечай!
— Да, — выдохнул Анлунирон. — Она была какое-то время мертва. Поэтому Сигуран и обнаружил несколько затемнений в ее голове, и…
— Довольно.
Принц ударил вновь, на этот раз не сдерживая ни магический поток, ни свою ярость.
Права! Тысячу раз права! Они ее убили. И никакие оправдания не помогут. Даже тот факт, что проверни Зевиль задуманное, то мир просто бы погиб раньше. В тот самый миг, когда его поганая кровь, отравленная ядом зависти, жажды наживы и жестоких удовольствий, попала бы на алтарь.
Однако без отречения, не допустить его к сердцу мира не представлялось возможным. Еще отец пытался провести ритуал отречения для младшего отпрыска, но для магии, преступлений Зевиля, а точнее доказательств этих преступлений, оказалось недостаточно. Требовалась поимка с поличным. Но даже в этом случае, доводить свою временную жену до того, чтобы ее в итоге изнасиловали — он бы не позволил!
Твари? Кажется, так она отозвалась о них? Слишком мягко для всего, что ей довелось пережить.
Права и в том, что он не желал от нее детей. Впрочем, не только от нее. Шторка была придумана не только для того, чтобы его любовницы поостыли со своими сексуальными домогательствами, но и затем, чтобы девчонки в будущем имели возможность завести нормальную семью. Не прикованные к нему долгом перед больным ребёнком.
Его высочество медленно выдохнул, он добьется того, чтобы новый закон одобрил совет даже, если ему не суждено стать королем. Пока он является наследным принцем, его власть ограничивается советом. Конечно, полномочий у него куда больше, однако некоторые вещи, не может даже он.
Матери его дочерей не должны хоронить себя заживо, все они имеют право на нормальную семью.
И все в итоге упирается в вопрос престолонаследия. Впрочем, даже два, три или четыре года счастливой семейной жизни — это уже много. Ни одной из тех, кто сейчас имел статус его законных любовниц, он не может предложить ничего и отдаленно похожего на статус замужней женщины и пусть иллюзию, но счастья.
— Мой принц, я готов отдать свою жизнь ради вас, — Анлунирон ухватился за руку его высочества, — вы же знаете, что не было иного выбора. Нам никак не удавалось поймать Зевиля…ради вас, ради сердца мира…