— А не совершать того, за что вас могли бы наказать, вы не пробовали? — немного зло поинтересовалась я, чуть обернувшись. Возиться с еще одним студентом мне сейчас совсем не хотелось.
— Нет, — на полном серьезе ответили мне. — Это же не интересно.
— Конечно, гораздо интереснее вместо того, чтобы лечь спать, полночи слоняться по этажам и сторожить нерадивых студентов.
— Безусловно, — едва заметно улыбнулся парень.
— Тогда вы, может быть, подежурите вообще вместо меня? — остановившись, обернулась я и фыркнула было: — А я посплю. А то я, в отличие от вас, сон свой ценю, — но под конец несколько смешалась. Почему? Да потому что Руан остановился всего на ступень ниже, и, несмотря на то, что я стояла выше, его лицо оказалось вровень с моим. И при том довольно близко. А уж когда немного он подался вперед, чтобы негромко ответить:
— Нет, без вас это теряет смысл, — я вообще замерла, завороженная столь близким чуть насмешливым блеском ярко-зеленых мерцающих глаз. Таким странным и притягательным, что безотчётливо захотелось и самой податься навстречу.
И кто бы знал, чтобы произошло, если внезапно сверху не послышался прозвучавший словно гром среди вечерней тишины стук каблучков и оклик:
— Магистр Наррей! Магистр Наррей!
Я заморгала, словно очнулась от транса и, решив отложить потом мысли о том, что это сейчас было, вскинула голову.
— Магистр! Там Санира с Евой… Нам их не разнять!
Тихо выругавшись про себя и подавив желание вообще никуда не идти и пустить все на самотек, раз пример наказанных Тирины и Линит не добавил мозгов, я все же кинулась наверх. В конце концов, магия в неумелых руках могла принести огромные проблемы. А изучить, кто же чем владеет из девушек — ну не верила я, что столько темных внезапно нашлось — я так и не удосужилась.
— Что случилось? — на ходу бросила я, краем глаза отметив, что Руан последовал за нами.
— Не знаю, из их криков мало что понятно, — выдохнула Иссиль, едва поспевая за мной, — но вроде Санира кричала что-то про испорченное фамильное украшение.
Я коротко выдохнула — ну почему к нам занесло этих благородных? Переполненных гордыней и спесью, кичащихся собственным древним родом и деньгами. Хотя, зачем я-то знала. Кого-то, как мою спутницу, сюда отправили родители, поставив призрачную цель превыше счастья дочери, кто-то сам рванул за надеждой, кого-то привела жажда власти, кого-то самовлюбленность и желание иметь в этой жизни все самое-самое: если уж драгоценности — то самые дорогие, если уж платья — то самые роскошные, если уж муж — то король или, на худой конец, принц.