Еще раз посмотрела в зеркало. Платье отменное! Жаль только, вырез на спине открывает переставший исчезать знак, но эту ерунду спрячет прическа. Повернулась боком, пытаясь рассмотреть метку. Никогда не верила ни в сглаз, ни в проклятья, ни в магию, все казалось бредом, баловством, сказкой. А теперь и в своей реальности сомневалась, никак не получалось свыкнуться с происходящим. Махнула рукой. Если постоянно думать об этом, можно свихнуться.
Скинула платье, облачилась в будничную одежду и вышла через спальню Максиса. На подходе к столовой услышала голоса: Карлин о чем-то оживленно спорил с наместником. Не стала вслушиваться, поспешила присоединиться. Не ровен час наговорят друг другу глупостей, а ей потом играть в миротворца.
В столовой пахло кипяченым молоком и вишней: кормили кашей с сушеными ягодами. Сквозь окна заглядывало любопытное почти летнее солнце. Максис сидел за чистой тарелкой, вероятно, дожидался жену, а Карлин уже заканчивал трапезу. Выглядел наставник неважно: губы высохли, глаза лихорадочно блестели и слезились, а нос покраснел; судя по всему, и чувствовал себя архитектор также плохо.
— Дело ваше, Карлин, но я бы послал за лекарем, — спокойно и твердо настаивал наместник, — чем дольше тянете, тем сложнее потом выздоравливать.
— Сегодня много работы, болеть для меня роскошь, — отмахнулся мужчина и громко чихнул. Покачал головой и залпом допил содержимое чашки.
— Что у тебя срочного, кроме второго яруса? — нахмурилась Леката, усаживаясь рядом с Максисом.
— Срочного ничего, но работа сама себя не сделает, — строго заметил Карлин.
— Знаешь что, — перебила его ученица, прекрасно понимая, что собеседник настроен на нотации, — отправляйся к себе и отдыхай. На второй ярус я загляну. Если ты умрешь, работу и подавно никто не сделает.
— Не нравится мне это, — проворчал Карлин. — Но, может, ты и права. Возьми с собой Далита, он в курсе, что да как, а я пойду вздремну до обеда.
Прищурился, строго глядя на Лекату. Поднялся из-за стола:
— Больше, чем надо, на себя не взваливай. Приду после полудня, все сделаю. Поняла?
— Поняла, — вздохнула ученица, провожая его взглядом.
Максис велел подавать завтрак. Нежно гладил колено жены под столом и улыбался, пока слуга бегал туда-сюда. Лекате страшно хотелось обнять мужа, окунуться в аромат гвоздики и можжевельника и снова забыть обо всем. Но принесли кашу, кофе, печенье и следовало поесть. Впереди ждал хлопотный день, а вечером понадобятся силы на праздник Курта. Советник обещал нечто грандиозное. В конечном счете он и приданое брал неплохое, и получал в жены восхитительную юную прелестницу, так отчего б не отметить с размахом?