«Кукловод, ты слышишь меня?»
Имари с любопытством маленькой девочки, впервые открывшей книгу со сказками, следит за сережкой. Капля золота висит на шнурке от амсы и не двигается. Из-за слабости во всем теле держать на весу украшение не просто. Рука дрожит, сережка звенит, и я роняю её на столик в купе.
— Не получается, да? — лезет с расспросами принцесса.
— Получится. Сейчас.
Давно не чувствовала себя такой размазней. Симптомы впору выписывать в длинный столбик. Самый неприятный — тошнота. Позывы терзают пустой желудок, и у икоты привкус горечи. Хорошо, что я голодна. Нельзя пачкать сидения в нашем с принцессой купе. На такой жаре от запаха нас обеих начнет тошнить еще сильнее. Я отталкиваю руки Имари и пытаюсь сесть ровно. Подвигов не нужно. Просто удержать сережку на шнурке. Повторяю вопрос и смотрю на золотой маятник. Галлюцинация или нет, но он качается вперед, потом назад. Амплитуда нарастает, ответ обретает твердость: «Да. Слышу».
— Качается! — восторженно комментирует Имари. — Я, кажется, знаю, что ты делаешь. Мы так забавлялись в детстве. Загадаешь что-нибудь и ждешь, пока маятник пойдет по кругу. Значит, сбудется. Но чаще сами его колебали, невтерпеж было. А в чем колдовство?
— В ответах, — с трудом отвечаю я. — Вы правы, я задаю вопросы.
Маленькое представление хорошо отвлекает от проблем с Рагнаром. Принцесса, увлекшись, сует нос к раскачивающейся сережке. Молчит и не дергает, но я догадываюсь, что позже попросит узнать что-нибудь для неё. А сейчас колебания успокаиваются. Кукловод ждет следующий вопрос. Мне сложно думать, хватаюсь за обрывки воспоминаний и ассоциаций.
«Сон, что я видела в спальне про замки. Змеи укусили меня?»
Единственный раз четвертый дух говорил со мной, когда змеи черной смолой текли из замочных скважин. До нас с Наилием они добрались, но опутали руки, превратившись в нити марионеток. Сережка качается вправо, отвечая «нет». Ответ правильный, но после игр полукоматозной пары Телепата и Сновидца я не спешу доверять тем, кому мои сны — не тайна. Нужно что-то еще более личное.
«Наша с Наилием близость в машине, когда он заматывал руки ремнем. Мы помирились после ссоры и спешили на учения военных медиков. Мне было хорошо, а генералу нет. Правда?»
Спрятать правильный ответ в мыслях тяжело, но я стараюсь. Запутываюсь в деталях, бесконечно вспоминая сладкую и острую боль. Собственный взрыв. Как билось сердце, и кружилась голова в жарком салоне. Чуть меньше, чем сейчас в купе. Маятник расплывается перед глазами, но отчетливо качается вверх-вниз. «Да».