— Я, кажется, знаю, кто к нам пожаловал, — подмигнула она.
Вошли и затворили дверь. Чуть поодаль какой-то мужчина отдавал распоряжения Тормаку. Боя осторожно подкралась к гостю и обняла со спины. Он молниеносным, едва уловимым движением, подхватил ее в объятия.
— Не ждала тебя, дорогой, так рано, — поцеловала Боя супруга. — Думала, ты через полнолуние явишься.
— Нет, — покачал он головой, не сводя глаз с собеседницы. — Видий пригласил меня командовать наемниками совета, и мне не пришлось ждать, пока подпишут бумаги на мою отставку.
Боя улыбнулась и обернулась к спутнице.
— Позволь представить тебе, Элла, моего мужа, Лада, — посмотрела дочери Тэона за спину, и улыбка ее стала еще шире, — и моего сына Бата.
Элла оглянулась и увидела взъерошенного чумазого мальчишку лет четырех. Щупленького, но судя по всему, очень подвижного. "Здравствуй страж Тмара", — улыбнулась она и потрепала его по черной шевелюре. Бат опасливо отодвинулся и спрятался за мать.
— Отобедаешь с нами? — не дожидаясь, пока Элла представиться сама, поинтересовался Лад.
— Спасибо за приглашение, но как-нибудь в следующий раз, — неловко улыбнулась гостья. — Могу я подняться к нему ненадолго?
Боя понимающе закивала.
— Конечно. Кабинет мы с Тормаком уже перелопатили, но спальню еще не трогали.
Элла поставила посох у лестницы и поднялась в комнату Драка. Здесь все было как в ту последнюю ночь, разве что на постель небрежно накинули покрывало, да отодвинули штору, открывая дорогу солнечному свету. Настойчиво пахло смесью сандала и можжевельника. На прикроватной тумбе лежала книга с закладками, на окне красовались бутыли с зельями, что полагалось хранить на свету, на комоде под зеркалом валялась расческа и ленты для волос. В углу пристроился стул с брошенной на нем бежевой рубашкой из муслина. Элла погладила мягкую ткань, показалось, она еще хранит тепло хозяина. Вернула на место, опасаясь потревожить хрупкое равновесие воспоминаний и беспорядка.
— Я пришла, — выдохнула она в пространство. — Прости, не удалось попрощаться с тобой по-человечески, никак не получалось выбраться, — шмыгнула носом, уселась на пол около кровати и разразилась слезами.
Пока томилась в каморке у Марны, тысячу раз представляла себе этот визит. Ничего из того, что планировала, делать не хотелось. Не хотелось разговаривать с его вещами, не хотелось сидеть за его столом и смотреть в зеркало, не хотелось касаться постели. Хотелось, чтобы он снова был с ней. Живой, пусть даже не совсем здоровый. Чтобы держал за руку и улыбался неуклюжим попыткам пошутить. А еще хотелось плакать. Плакать оттого, что как раньше уже никогда не будет, а их мечты так и останутся без воплощения. За что бы она ни взялась сейчас, все придется делать без него.