Альбрехт против воли уставился на беззащитно оголенные щиколотки, тонкие и чуть вытянутые, говорившие о породе леди Сандры и задумался: отправить девушку в Асадаль одну он не сможет. Ей обязательно нужно будет взять с собой служанку, чтобы не было каких-то ненужных разговоров, но главное, чтобы было кому за ней присмотреть.
От хмурых мыслей герцога отвлек радостный вскрик старика Леона, он целовал смеющейся девушке кончики пальцев и уверял, что постарается сделать для нее нечто удивительное, чтобы подчеркнуть ее свежесть и красоту. Внутри герцога шевельнулось что-то черное и мохнатое, грозившее перерасти в неконтролируемую ярость, о которой в Эдрахе ходили жуткие легенды.
Приподнявшись со стола, Хонштейн-старший процедил:
— Вы сделали все, что вам нужно?
Услышав холодный тон господина, Леон осекся и испуганно посмотрел в его сторону:
— Да, ваша светлость, я все замерил.
— Тогда почему ты все еще здесь?
Леон тут подхватился, больше не говоря ни слова, и добравшись до дверей тремя мощными прыжками, исчез в коридоре. Александра, удивляясь резкой смене настроения герцога, повернулась к нему и хмуро поинтересовалась:
— Я надеюсь, теперь мне можно одеться?
Герцогу и самому хотелось, чтобы она не маячила перед его глазами в таком виде, но почему-то медлил с прямым указанием. Не торопясь, он подошел к леди Сандре, чувствуя, что она настороженно смотрит на него прямо в упор и явно ждет какой-то гадости с его стороны, он нагнулся, чтобы поднять юбку и протянул ей.
Сандра и правда ждала подвоха, хотя бы какого-нибудь саркастического замечания в свой адрес, простым же языком герцог не общался. Поэтому когда он, играя роль галантного кавалера, молча протянул ей юбку, она едва сумела скрыть свою растерянность за полуулыбкой. Со стороны это выглядело так, будто девушка брезгливо скривилась, отчего черная злоба внутри Альбрехта, неожиданно разбуженная пару минут назад, заворочалась активней. Необычный романтический флер, который он испытал, когда смотрел на Сандру новым взглядом, испарился без следа: он видел, что над ним издеваются и вынести этого не мог.
Хмуро посмотрев Александре в лицо и заметив, как от ее улыбки на высоко очерченных скулах заиграли милый ямочки, он сам не зная зачем это делает, схватил пискнувшую девушку за шею, благо она едва доставала ему до плеча, и держа за волосы, жадно припал к приоткрывшимся губам. Он не собирался делать ей больно или как-то наказывать за чересчур вольное поведение, ведь сам же заставил девушку раздеваться при нем, но что-то нужно было делать, а других мыслей в этот момент в его голове просто не водилось.