Дэмиан нахмурился, вспомнив, что она ему наговорила.
Ее косвенное обвинение в том, что он не умеет держать слово, попало точно в цель. Правителю такая роскошь зачастую недоступна, политика вообще штука грязная, межмировая политика — тем более. Счастье, что здесь единое государство. Если бы приходилось разбираться еще и с внутренними проблемами, он бы, наверное, уже сошел с ума. Но ему никогда не ставили в вину это вынужденное вероломство.
Дэмиан, не отдавая себе в этом отчет, замедлил шаг. Ведь когда-то все было иначе. До того, как он, отправившись с наследниками других родов в Первый мир, узнал, что слово демона для иномирян ничего не стоит априори. От него отмахиваются, ему не доверяют.
А потому нет причин за него цепляться.
Тогда это открытие жгло его каленым железом. Потом Дэмиан понял, что так даже лучше. Проще. Можно отбросить мораль, которой он оброс, начитавшись книг вроде «Исповеди владыки Итэрэя».
Можно подумать, человечка смогла бы поверить в обещания демона.
В груди снова вспыхнул гнев, и Дэмиан толкнул ногой дверь ее комнаты, предусмотрительно оставленную открытой.
Вошел, уложил девушку на кровать, сдернул с нее камзол Аркаира. Почему-то его раздражало то, как на рыжей человечке смотрится эта черная тряпка. Впрочем, рубашка раздражала его не меньше, но не настолько, чтобы собственноручно переодевать ее.
Дэмиан устало потер лоб и прикрыл девчонку простыней, чтобы лишний раз не искушать самого себя видом стройных, подтянутых ножек. При ее былом образе жизни это неудивительно. По песку она бегала проворной ящеркой.
В одном Аркаир был прав. Жизнь с ее появлением определенно стала интереснее. Дайри была слишком непредсказуема, чтобы с ней можно было соскучиться, и хотя она большую часть времени его неимоверно бесила, владыка не мог пожалеть о своем решении взять ее сюда.
Он вспомнил, как сказал ей в первый день: «Ты… живая». Не думал, что эта живость, казавшаяся до безумия притягательной, будет до такой степени раздражать…
А вот Аркаир пришел к противоположному выводу… и даже начал с ней общаться?
В своем дворецком Дэмиан был уверен. Скажи ему это кто-то другой, и владыка заподозрил бы его в измене и попытках прибрать его игрушку к рукам. Но Аркаира он знал слишком хорошо.
И вместе с тем было неприятно думать о том, что дворецкий считает девчонку интересной, притом не как забавную зверюшку, а как равное себе существо.
Владыка задумчиво потер подбородок, наблюдая за тем, как девчонка повернулась во сне на другой бок.
Может, он что-то упускает, слепо устремившись к привычной цели?