— Повезло. И последнее. Сегодня ночью, когда его телепортировали в лазарет, доктор его спросил, — он криво улыбнулся, — док любит шутить, когда шьёт. Он спросил: «В чем дело, амулет удачи зарядить забыл? Вроде же только из храма», а господин ответил: «Удача — вещь непостоянная, сегодня есть, завтра нет». — Вера с болью сжала губы и опустила глаза, сделала корявый стежок и тут же принялась его распускать. Двейн тихо спросил: — Что у вас случилось ночью?
— Я не думаю, — осторожно проговорила Вера, — что господин министр будет рад узнать, что я тебе ответила на этот вопрос.
— Ему не обязательно об этом знать, — слегка раздраженно понизил голос парень, — здесь нет прослушки.
— Я не была бы в этом так уверена, — еще осторожнее шепнула Вера, Двейн поднял брови, выпрямился, окидывая комнату взглядом, Вероника косо усмехнулась: — Двейн, я не понимаю, почему тебя это вдруг заинтересовало? Ну ладно Эйнис, у неё ревность в заднице играет, а тебе зачем знать, о чем мы тут ночами говорим?
— Я не пытаюсь узнать подробности ваших личных отношений, — тут же сделал почтительную каменную мину Двейн, — я просто… хочу попросить вас быть внимательнее и осторожнее со своей силой, чем бы она ни являлась.
— В смысле? — ещё больше озадачилась Вера.
— Когда господин выходил от вас, он выглядел несколько… — Двейн замялся, — мне показалось, что вы с ним поссорились. И он внезапно поменял планы на эту ночь, приказал мне оставаться на базе, а сам повел группу работать. И через час его принесли с разорванным горлом.
Вера напряженно сглотнула и тихо спросила:
— Я здесь причем?
— Когда он выходил от вас, у него были царапины на шее, — Двейн смущенно ссутулился и глядя в пол, ещё тише добавил: — И ранили его в то же самое место.
— Царапины? — подняла брови Вероника, напряженно сжала в руках ткань, потом нахмурилась, медленно холодея: — Где, ты говорил, у него раны?
— Левое плечо, шея слева и левая сторона лица. И пальцы на правой руке.
Она с болью закрыла глаза, прижала ладонь ко рту, чувствуя, как внутри колотится и печет невероятная догадка.
«Господи, да что же это… Не может быть.»
— Госпожа Вероника, что случилось?
— Это не я, — дрожащим голосом прошептала она, подняла глаза на встревоженного Двейна и качнула головой, — я бы ни за что ни стала, что бы тут ни случилось… Черт, да нет у меня никакой силы! Я не шаманка, в моем мире вообще нет ничего такого, я не знаю, как это могло… Черт…
Она почувствовала, как по щекам потекли горячие дорожки, закрыла лицо руками, услышала как рядом смущенно прочистил горло Двейн: