Входить в большой, двухэтажный дом мне тоже очень не хотелось, но пришлось. Свер уверенно шагнул на крыльцо, прямо к напряженно улыбающемуся, бородатому старику. А я, вцепившаяся в рукав его шубы, вынуждена была идти следом.
Шуба у Свера была чудная. Распашная, расширяющаяся к низу, с широкими длинными рукавами и отложными воротниками. И снаружи она была покрыта парчой.
Подобную диковинку я видела в учебнике истории, и никак не ожидала встретить что-то подобное в этом мире. Тем более на плечах у оборотня.
Однако же, шуба Сверу очень шла, а я с удовольствием держалась за меховой рукав. Мягонький и очень пушистый.
Поднявшись на крыльцо, наш устрашающий вожак сразу же задавил старосту своей силой, угрожающе возвышаясь над толстеньким, нервно вздрагивающим дядькой.
— А мы не ждали вас так рано… — начал было староста, блестя глазками. Так с первого взгляда и не разберешь – зло он ими блестит, или подобострастно.
— И так каждую осень, они не ждут нас так рано, — фыркнул Алис, поднимавшийся сразу за нами. Несмотря на свой весьма юный возраст, он пользовался безоговорочным доверием вожака, раз имел право идти сразу за ним.
— Алис, — одернул его Свер, ровным голосом. Парень притих, а Бельника просто переклинило. Улыбка его приобрела нездоровую радостность, словно лицо свело судорогой – и плохо, и больно, а улыбку не стереть.
— Вы, наверное, устали? — дрожащим голосом спросил староста. — Хотите отдохнуть с дороги? А о делах и завтра поговорить можно.
— Мы отдохнем, — кивнул Свер, отцепив мои пальцы от своего рукава, чтобы крепко сжать в ладони, — а поутру уедем. На рассвете ваша плата должна быть готова.
— Но…
— Не обсуждается.
Бельник нас ненавидел, это было бы сложно не заметить, и я искренне не понимала, почему Свер это терпит.
— Мне казалось, что на твоих землях живут лояльные к оборотням люди, — прошептала я еле слышно, когда мы вошли в тёмные, душные сени.
— Тебе казалось, — негромко подтвердил Свер, легко перейдя к делам насущным, — мы втроём переночуем в доме старосты, остальных разведут по соседним домам. На рассвете отбываем.
— А можно я где-нибудь в другом месте переночую? — от тяжёлого, спертого воздуха начинала болеть голова. — Они тут совсем не проветривают, что ли?
— У старосты сын хворый, — Алис потеснил меня плечом, пробравшись в комнату первым, — от любого сквозняка ложится. Поздний ребенок.
— Ты останешься здесь.
В просторной комнате, на лавке у печи, сидел вполне себе здоровый на вид, румяный и полный парень, лет тринадцати.
Наше присутсвие его не смущало, скорее раздражало. Поджав полные губы, он смерил меня взглядом, но быстро отвел глаза, на вожака же даже не посмотрел, уперев взгляд в его сапоги.