В итоге девушку, конечно же, поймали и хорошенечко прижгли, я же сполна насладилась представлением.
А следующие три дня не могла нагнуться, с трудом садилась и вставала, и каждые четыре часа меняла повязку.
Ашша, глядя на мои страдания, только качала головой, вздыхала и сочувственно повторяла «Ну кто же мог подумать, что у тебя так сложно все будет проходить».
Свер же сочувствовать мне отказывался вовсе, зато пару раз с удовольствием заметил, что я очень хилая, и теперь даже самый суеверный из деревенских должен был убедиться, что я не нечисть.
— Нечисть бы так не орала, — солидно подтверждал Берн, и эти двое удалялись по своим делам довольные собой, оставляя меня злую, больную, ненавидящую всех и вся.
Только неделю спустя у меня появились силы ответить на их насмешки. Свер о моей слабосильности забыл, стоило мне только прекратить передвигаться по стеночке и намекнуть ему, что моя победа над ведьмой оставила в умах людей более яркий след, чем эмоциональные выступления во время клеймения.
Меня теперь уже и в лицо начали звать Огневицей, но не зло и без страха, а как-то очень приятно, по-доброму. А Рала, в компании своего невыносимого кота, даже притащила как-то пирог с рыбой — боа́льшую половину которого умял Латис — и сообщила, что это гостинец от ее матери.
— Просила передать храброй воительнице, — с улыбкой выполнила она наставление матери, глядя, как ее чудовище с отменным аппетитом жрет мой гостинец. Пирог был свежий, вкусный, еще совсем теплый и уже почти съеденный.
Рале досталось только два куска, три – мне, а все остальное заполучил кот.
— Воительнице?
— Ты Атоа́ра остановила, не дала ему защиту взломать, а потом еще и ведьму убила, и отделалась только синяком.
Синяк в половину плеча и правда был единственным напоминанием о моем недавнем подвиге. Ручки у ведьмы оказались сильными, что, впрочем, не особенно ей в жизни помогло.
— Многие изменили свое мнение, — доверительно призналась Рала, невольно понизив голос, — они рады, что в их деревне живет нечисть. Ты теперь Пограничная Огневица.
Я молчала, пережевывая последний кусок пирога, и боялась даже поверить, что моя жизнь в этом странном месте может хоть чуть-чуть наладиться.
Пограничная Огневица… наверное, это звучит впечатляюще.
Ведьмы — результат насилия и смерти. Проклятые дети выходцев. Болезнь этих земель.
А еще они тощие и стремные, но мужиков для продолжения рода из деревень уводят на раз…
И это, пожалуй, поражало меня больше всего.
— Да они же страшные! — бледные, темноглазые, очень похожие на иссохшие трупы… Будь я мужиком, ни за что бы к такой и близко не подошла.