— А з-зачем ты это сделал? Я как раз собиралась возвращаться, вот только освежиться хотела…
— Зачем? Зачем? — он почему-то постоянно переспрашивал, словно плохо слышал, при этом голос был хриплый, словно он сдерживался, чтоб не заорать.
— Да, зачем? Я пошла на Поляну, мне было плохо, мне нужно было там побыть немного, я заснула… — стала сбивчиво объяснять, словно школьница, еще не понимающая в чем ее обвиняют, — заснула… а когда проснулась, поняла, что спала весь день и ночь… я знаю, что все волновались, но я ведь не специально…
— День и ночь? — Митя резко сел, повернувшись к ней лицом, — день и ночь? Ты серьезно, да?
— Что не так, Митенька, объясни нормально, что ты смотришь на меня так, словно у меня рога выросли?!
— Восемь дней, Панни! Тебя не было восемь дней! — выкрикнул он, — понимаешь, восемь!!!
— К-как…
— Вот так! Парни провели тебя на Поляну во вторник… неделю назад… Сегодня среда…
— Ш-ш-ш-што? — прошипела она, не веря ушам своим.
— Восемь. Восемь чертовых дней! Слышишь? Мы пришли к мысли, что ты умерла, Панни!
* * *
— То-то я думаю, чего это мне так хреновенько…
— Боже, что, где болит? — Митю сдуло с дивана, он забегал по кухне, зачем-то поставил чайник, затем снова вернулся к ней и заявил, — так, едем в больницу…
— Не-не-не! Просто слабость, я же не ела получается, больше недели! Пипец… как так получилось? — Степка нахмурилась, все еще не веря, что могла выпасть из реальности так надолго.
— Точно? Может Матильду?
— Матильду точно нет! — отрезала она, — лучше дай поесть!
— Поесть? Поесть… — водяник в растерянности подошел к холодильнику, открыл и долго-долго в него смотрел, затем захлопнул и сказал, — еды нет…
— Что совсем? Покопайся хорошо, может сухарик?
— Крекеры есть. Больше ничего… — Митя сам расстроился данному факту и почему-то посмотрел на нее извиняющимся взглядом.
— Я буду крекеры и чай с молоком!
— Молока нет…
— Тьфу ты! Ладно, крекеры и любой чай! С сахаром!
— Разве это еда? Тебе же поесть нормально надо! Сейчас-сейчас! Я что-то придумаю…
— Вот пока думаешь, дай крекер, а? — Степка привстала, выпуталась из кокона, — и можно мне какую-то футболку?
Спустя полчаса они сидели на террасе плавучего дома за чашкой чая. Степка была одета в Митину майку и боксеры, которые вполне сошли за шорты, обтянув бедра. Она выпила две чашки чая, заела крекерами и блаженно растянулась в кресле, почувствовав себя гораздо лучше. Водяник сидел напротив, глядел на нее хмуро, крутя в руках чашку. Солнце грело, но не жарило, даря приятное расслабление коже.
— Спасибо, червячка заморила! — женщина отложила чашку и поднялась на ноги, — я хочу умыться, привести себя в порядок и ты мне все-все расскажешь? Хорошо?