Степанида залилась краской до самых пят. Так, словно ее поймали с поличным на ужасном поступке. Стыдно стало невероятно. А еще почувствовала себя глупой. Как можно по детской наивности полагать, что они не догадываются где она ночевала? Внезапно глаза открылись на то, как вся эта ситуация видится им. «Может они еще и мои оргазмы чувствовали?» От этой мысли стало совсем мерзко и она спрятала лицо в ладони.
— Мальчики… простите, — пролепетала она, — но это сильнее меня. Я не выбирала эту ситуацию и… оправдываться не стану… так уж вышло, что Митя особо дорог мне…
Она опустила ладони и заставила себя посмотреть на женихов. Шока или злости на их лицах не было. Лишь печаль да горечь.
— Степушка, не волнуйся так. Мы хотим тебе только добра, — попытался улыбнуться Петр.
— И если будем докапываться до истины, то затем, чтоб не позволить огневику провернуть какой-то трюк в свою пользу, — добавил Никита.
— Мы разберемся, Штефа. Но пусть уж лучше бы он сказал правду! — красивое лицо Славика исказила гримаса, похожая на оскал, всего лишь на мгновение, но Степке было достаточно и полувзгляда, чтоб понять — они не отступятся. Никто. «Говорила же мне Матильда, не выражать симпатии, что я наделала???»
Трое из женихов ушли. Провожая их до порога, женщина поинтересовалась у мэра, как себя чувствует Гор.
— Отец приболел, но ничего серьезного. С ним бабуля носится, ни на минуту не отходит, так что скоро встанет на ноги, не переживай.
— Да, хорошо, я не буду… Никит… ты не хочешь помочь мне завтра кое с чем?
— Видимо хочу, — улыбнулся мужчина краешком губ, — когда подходить?
— Не спросишь с чем помочь?
— А какая разница, помогу ведь все равно.
— Спасибо… Тогда завтра в 7 утра. Не рано?
— Нормально. Договорились, до завтра, — он сжал ее ладонь и ушел в зиму вслед за остальными.
* * *
— Приве-е-е-е-т… — переступив порог кухни, Степка оказалась в объятиях Грозного. От неожиданности она вздрогнула и подняла испуганный взгляд на мужчину. На дне голубых, как небесная синева глаз Антона закручивался маленький смерч.
— При-вет, — пискнула в ответ, вцепившись в лацканы его пиджака спортивного кроя.
— Наконец одни! — олигарх склонился, потерся носом о висок, дыханием согрев щеки и прихватил губами мочку уха. От с придыханием сказанных слов, от мужских ладоней на талии, которые сдавливали чуть сильнее, чем нежно и, конечно же, от одного его взгляда, закружилась голова. Степка прикрыла глаза, борясь с нахлынувшим желанием. «Ч-е-е-е-рт! Эй ты, самка озабоченная, ты же не голодная! Совесть имей!»
Но вспыхнувшему вожделению было безразлично на чувства к Мите, на угрызения совести или другие заморочки. Рядом был ее самец и оно отреагировало единственным возможным способом.