— Дело в Стивене? — теперь Алан говорил жестко, зло. И я мгновенно ощетинилась.
— Это тебя не касается.
— Вот как? — Алан склонил голову набок, насмешливо улыбнулся. — Когда ты лежала в моей постели, меня касалось все, что с тобой связано.
— Я благодарна тебе за все, но дальше так продолжаться не может, мы… — Не знаю, зачем я пыталась оправдываться. Алан на глазах превращался из милого, добродушного мишки в хищника.
— Ты использовала меня, чтобы помириться с мужем, не так ли? Рассчитала время, продумала каждый шаг, сделала все, чтобы он обратил на тебя внимание! Правильно о тебе говорят! Ледяная сука!
Он осекся, дыша тяжело и шумно. Я смотрела на него и не узнавала, каждое слово било, будто пощечина. Обвинения, что он бросал, были такими несправедливыми, что на глаза против воли навернулись слезы. Только плакать мне перед ним не хватало!
— Уходи. — Я поднялась, выпрямляя спину, и посмотрела на него сверху вниз. — Ты сказал достаточно, и, хоть я и не виню тебя, лучше уходи, пока не наговорил лишнего.
— Если ты думаешь, что я спокойно позволю поступать так со мной, то ты жестоко ошибаешься.
Алан поднялся и теперь угрожающе возвышался надо мной. Но я не боялась, напротив, — вдруг стало его жалко. Кажется, он действительно верил в то, о чем говорил. Хотя разве может идти речь о любви, если ты способен наделить любимого качествами, что он мне приписывал? Он считал, что я могу поступить так низко?
— В тебе говорит злость. — Я начала уставать от этого разговора. — Уверена, когда ты посмотришь на все более осознанно, то поймешь…
— Черта с два! — оборвал Алан. — Я и сейчас все прекрасно понимаю. — Он смерил меня полным презрения взглядом. Я стиснула зубы, чтобы не сорваться и не пуститься в пространные объяснения о том, что было на самом деле. Ему не надо об этом знать. А я не должна оправдываться.
Дверь за ним давно закрылась, а я все еще видела перед собой укоризненный взгляд, и на душе было очень паршиво. Правда, долго переживать мне не дали, и очень скоро водоворот работы поглотил, заставив забыть обо всем. А ближе к двенадцати Мэгги принесла корзину бордовых роз, едва удерживая ее в руках.
— От кого это? — недовольно покосилась я, представляя, что придется видимо отчитать Алана за такие яркие жесты. Одно дело, когда он присылал небольшие букеты, которые легко можно было выдать за реверансы от компаний, с которыми мы сотрудничаем. Но такой букет говорит о многом. Даже не говорит — кричит.
— Там записка, — пожала плечами Мэгги, пытаясь сделать вид, что ей все равно, хотя сама едва не привставала на носочки, пытаясь разглядеть имя, когда я, забыв ее отпустить, вытащила белый конвертик.