Между тем музыка, что ненавязчиво играла все это время, стихла, и свет двух небольших прожекторов высветил фигуру, замершую с микрофоном. Первые же аккорды заставили мурашки толпой пробежать по телу, и я, как завороженная, уже не могла отвести глаз от Алана. У него был потрясающий голос. И невероятная энергетика, что так и лилась со сцены, захватывая каждого сидевшего в баре.
Это моя жизнь,
Сейчас или никогда!
Я не собираюсь жить вечно,
Я просто хочу жить, пока жив! **
Я слышала эту песню, давно, еще в колледже, когда моя соседка, увлекавшаяся Бон Джови, всякий раз возвращаясь из паба, горланила ее на весь этаж. Тогда хотелось кинуть в нее подушку или что-нибудь потяжелее. Сейчас мне хотелось выскочить на танцпол, к тем, кто уже подпевал, поднимая руки вверх и крича знакомые слова. Потому что это было… Это было так реально, так по-настоящему, что я буквально чувствовала каждую фразу, пропуская через себя.
Когда Алан вернулся за наш столик, запыхавшийся и мокрый, я с трудом удержалась от восторженной похвалы. Вместо этого просто отсалютовала бокалом:
— Вы отлично поете.
— Что ж, теперь надеюсь услышать, как это делаете вы. — Алан дерзко улыбнулся, не показав, что уязвлен моей прохладной реакцией. Хотя улыбка его слегка дрогнула. То-то же, мистер Хамфри, вы прекрасно осведомлены о воздействии вашего голоса на противоположный пол. Не на ту напали! Поглощенная этими мыслями, я не сразу уловила смысл его слов.
— Что, петь? О, нет, я уже сказала вам — петь я не умею и не буду!
— Брось, Доротея! — вступила Мелисса. — Тебя здесь никто не знает. Так позволь же себе, черт возьми, расслабиться и уйти в отрыв!
Мелисса так легко и непринужденно перешла на «ты», словно мы были закадычными подругами не один год. Но мне это нравилось!
— Поверь, уже самое мое нахождение здесь — отрыв, да еще и какой!
— Этого не достаточно. — Мелисса покачала головой. Потом наклонилась ко мне и прошептала на ухо: — Ты говорила, что хочешь поменять свою жизнь. Так почему бы не начать прямо сейчас?
— Все еще не думаю, что это хорошая идея, — с сомнением протянула я.
— О чем вы там шепчетесь? — спросил Тимоти, хитро улыбаясь в бороду.
— Пытаемся сказать Доротее, что петь ей придется в любом случае! — весело откликнулся Алан.
— А, ну, так ты не переживай! Здесь все поют, — Тимоти хмыкнул, — кто-то хуже, кто-то лучше. Это ты еще меня не слышала!
— Ему бы палачом работать, — громко прошептала Глория, покосившись на прекрасно слышавшего ее Тимоти. — От его голоса хочется повеситься и утопиться одновременно!
— Но при этом вы берете меня на баттлы, — самодовольно ухмыльнулся Тимоти.