Завтрак проходил скованно. Миссис Пинс удивленно смотрела на мистера Уоррингтона, который, иногда чуть морщась, поглощал жареные колбаски. Луиза, опустив глаза, сидела напротив, пытаясь втолкнуть в себя кусочек яичницы, которую выпросила у Адеолы. Лишь мистер Свенсон, вставший, как и компаньонка, недавно, с аппетитом разламывал хрустящий багет, макая его в подливу.
Ощущая огромную потребность извиниться, Луиза задержалась после завтрака, отпустив миссис Пинс к Адеоле, с которой они собирались продолжить знакомство с домашней утварью, перейдя к скатертям и салфеткам. Решительно застыв у двери кабинета, графиня сцепила руки в замок, несколько раз тяжело вздохнув. Сама мысль о том, чтобы говорить о случившемся, заставляла ее краснеть. Но, поймав на себе несколько раз насмешливый взгляд опекуна, Луиза решила, что лучше один раз все обсудить и забыть, чем становиться объектом скрытых насмешек на долгие дни. Собравшись с духом, она постучала, удивляясь, каким тихим и робким вышел звук.
— Входите. — Откуда взялся этот страх, будто перед входом в логово дракона? Расправив плечи, Луиза прошла в кабинет, невольно замерев на пороге, щурясь от обилия света, заливавшего комнату. От кабинета у нее остались смутные впечатления, разбавленные приторно-сладким вкусом шерри.
— Луиза? — Брови Томаса взлетели вверх. Он логично полагал, что после того, как ее стошнило утром, девушка будет краснеть и прятаться по углам, и теперь был действительно удивлен.
— Я пришла поговорить с вами, — Луиза кивнула сама себе, притворив за собой дверь и проходя внутрь. С любопытством пробегая глазами по кабинету, она невольно сравнивала его с кабинетом отца, в котором провела столько счастливых часов. Стопки книг и бумаг, сваленных в кучу, пергаменты, перья, огромный глобус, утыканный флажками, отмечающими курс его кораблей, — кабинет отца олицетворял собой упорядоченный хаос, как сам Джонатан Грейсток любил повторять. Здесь, в кабинете мистера Уоррингтона, царил идеальный порядок. На огромном полированном столе красного дерева стоял малахитовый набор: чернильница и пресс-папье. Аккуратные стопки бумаги лежали на краю, с другой стороны стояла небольшая ваза с полураспустившимися бледно-розовыми бутонами роз. Ровные ряды книг, огромная карта на стене, несколько кресел, журнальный столик — все находилось на своих местах.
— Вы пришли полюбоваться моим кабинетом? — легкое раздражение в голосе напомнило Луизе о цели ее визита. Она действительно увлеклась, рассматривая комнату.
— Я пришла извиниться, — графиня открыто посмотрела на Уоррингтона. — Я не виновата в случившемся, но это столь постыдный и неприятный поступок, что я не могу оставить все так. Простите.